Удачная охота
Шрифт:
Но есть ещё одно, капитан. Вряд ли ты это поймёшь и вряд ли поймут остальные читатели протокола. Я хочу свою альту. Просто хочу, и ничего не могу с собой поделать. Мне это ощущение незнакомо, хотя баб у меня в жизни было много и воздержания тоже хватало. Виктория что-то со мной сделала, и я чувствую, что рано или поздно у меня из-за этого снесёт крышу. Или у неё, не знаю, у кого раньше. А если это случится, то начнётся то, о чём я говорил с самого начала - резня.
Закончив говорить, я поднялся от стола, повернулся спиной к мужику и направился к двери. Кто-то, по всей видимости, наблюдал сцену
– Я больше не собираюсь терять тут с вами время. Я отвел на все интересующие следствие вопросы, поэтому попрошу сопроводить меня в камеру.
Мужик потихоньку начал приходить в себя после моей вспышки.
– Вы не подписали протокол, - возразил он, почти взяв себя в руки. Похоже, последнюю мою реплику он всё же расслышал, раз удосужился на неё ответить.
– Сначала внесите туда всё, что я вам только что сказал, а потом вызовите меня снова. Возможно, вы захотите уточнить ещё какие-то детали. Но отвечать я буду не ранее, чем через пару часов: в таком состоянии я за себя не ручаюсь, и мой ответ вам может очень не понравиться, - ответил я с кривой усмешкой.
Мужик крутанул головой, прогоняя вооружённую охрану. Затем позвал обычного надзирателя, и в его сопровождении я вышел из допросной. Но, не пройдя и нескольких метров, надзиратель остановился и с лёгким полупоклоном произнёс:
– Вас приглашает на трапезу господин комендант Башни. Я могу вас проводить сразу к нему.
– Что ж, ведите, - только услышав о еде, я понял, насколько проголодался. С утра ничего не ел, кроме эмоций и дурацких вопросов! Вымотался больше, чем после хорошей драки.
Когда дверь в кабинет коменданта отворилась, первым, что я увидел, был уставленный яствами стол. Мысленно я закатил глаза: стол был абсолютно идентичен давешнему у начальника караула. Ранжированные закуски и обилие бутылей красноречиво говорили абсолютно всё об ожидающемся мероприятии.
– "Опять офицерская пьянка...", - мысленно простонал я.
Сам хозяин кабинета оказался мужиком солидной комплекции, выглядящим гораздо моложе начальника караула. Его белые волосы и синие глаза выдавали варварские корни, что само по себе вызывало уважение: хозяин кабинета пробивался в жизнь сам. И вряд ли он занимался бумажной работой, не тот типаж. Обилие оружия на стенах могло означать что угодно, но, в сочетании с образом северного варвара, лично для меня свидетельствовало об исключительной любви коменданта к оружию. Окружая себя красивым оружием, он запросто мог пытаться хоть так компенсировать недостаток времени на упражнения с клинками.
Комендант поднялся мне навстречу из-за маленького участка стола, где на небольшом удалении от бутылей поместились его бумаги.
– Добро пожаловать, лейтенант, добро пожаловать!
– он коротко поклонился на мой приветственный поклон, указывая огромной ручищей на свободное место слева от себя.
– Я вас уже заждался. Что, Маркус опять хотел узнать абсолютно всё и сразу? Ну, вы его не судите строго, такая уж у него служба, ведь все мы служим одному Императору, не так ли?
Я кивнул, соглашаясь с его доводами, и поспешил занять место за
– Ну, как у вас впечатление от столицы, эль Дарго? Небось, надеялись увидеть что-то совсем другое?
– с ироничной улыбкой заметил хозяин кабинета, присаживаясь и наливая нам "пристрелочную".
– Скорее, ожидал чего-то здесь не увидеть, - съязвил я, имея в виду застенки.
Комендант шутку оценил и расхохотался.
– Я так и думал, что с вашими способностями попадать в неприятности, вы частый гость гарнизонных застенков. Неспроста же вы так огорчились нашим порядкам. Я сразу понял, как только мне доложили, что вы привыкли в таких же условиях к несколько иному обращению, и тут же постарался исправить возникшее недоразумении. Надеюсь, теперь у вас нет ко мне никаких претензий?
– Да нет, всё вполне прилично и... привычно. Разве что сидеть с уголовниками мне раньше не приходилось.
– Вы знаете, уголовники тоже не слишком рады вашему соседству, - засмеялся комендант.
– Мне уже доложили их коллективную просьбу убрать от них "этого цепного пса Императора" и "бешеного убийцу". Они считают ваше появление в их камере "давлением на них следствия для выбивания признательных показаний", а также "попыткой унизить их человеческое достоинство". Каково вам?
Следующие минут десять мы ухахатывались, изучая новые эпитеты из писем заключённых, которыми меня щедро одаривали сокамерники. Я и представить себе не мог, сколько смятения заронил в их мечущиеся души. Они оказались такими тонкими, ранимыми натурами!
– Вы знаете, комендант, я начинаю понимать, почему в гарнизонах гвардейцев держат в отдельных камерах. Оказывается, мы представляем нешуточную угрозу для ранимых душ безобидных уголовников!
– мы снова захохотали, и выпили сначала за гвардейцев, эту грозу уголовного мира, а затем - за тонкую душевную организацию уголовников.
Где-то через полчаса к нашему веселью присоединился начальник караула. К тому времени мы здорово сошлись с комендантом. Оказалось, он хоть и не служил на границе, но был матёрым разведчиком и даже участвовал в двух реальных боевых компаниях во время последних войн с соседями, где, собственно, и отличился.
История о том, чем именно он отличился, заставила нас с начальником караула уползти под стол. Оказывается, по официальным документам он "вынес на себе из окружения трёх истекающих кровью членов Императорского Совета, прибывших проводить проверку личного состава". В реальности всё было несколько более прозаично и банально.
Трое высших сановников, по совместительству ещё и главы влиятельных родов, неделю пили напропалую. Они начали пить, когда войска наступали, отмечая славную победу имперского оружия, а заодно свадьбу наследника одного из сановников. Но наступающие войска через несколько дней перешли в отступление, а сановники по-прежнему праздновали удачное наступление. Достучаться до их полубессознательных тел, после нескольких дней пьянки способных только продолжать пить, было невозможно, поэтому их так и оставили вместе со свитой и охраной, а войска отступили ещё дальше. В результате они оказались на самом передовом рубеже наступления вражеских войск.