Удачная партия
Шрифт:
— Ну, вы меня поняли. Идите. И чтобы вечером ни-ни! Только домой!
Ковард развернулся и вышел из кабинета. Внутри у него все клокотало от гнева: «Недоросль! Злобный карлик! Ханжа! Он еще смеет высказываться о нравственности! Да на его лице — все пороки мира! Ну отчего в начальники выбиваются только тупицы и негодяи? Загадка природы. Эльвира тоже хороша! Ну змея! Все же нашла способ, как ужалить! А ты чего молчишь?»
Последний вопрос был обращен к Злобному Я.
«Что сказать? — задумчиво отозвался тот. —
«А о чем же?»
«Мы с тобою такие разные люди. Пожалуй, если бы… как это точнее сказать? Если бы не один флакон на двоих, мы бы друг друга и знать не хотели, а?»
«Это ты к чему?»
«Ни к чему. Просто так».
Ковард еще больше разозлился и вслух пробурчал:
— Один флакон на двоих? А кто тебя просил быть со мной в одном флаконе? Это мой флакон!
— С кем это вы, Аркадий Францевич, разговариваете? — прощебетала догнавшая его Зося. — Любите поговорить с умным человеком? — она хихикнула, игриво махнула ручкой и, цокая каблучками, обогнала Коварда.
«И что она в этом Брыкзе нашла?» — подумал Ковард, глядя ей вслед.
«Думаю, что ничего. Он — начальник, она — секретарь. Наверное, он ее и брал на работу с таким условием», — ответил на мысль Коварда Злобный Я.
«Как может порядочная девушка согласиться на такие условия?»
«А кто тебе сказал, что она порядочная?» — хмыкнул Злобный Я.
«Да ладно! А мне какое дело?!» — оборвал дискуссию Ковард и ускорил шаг.
— Все в порядке? — спросил Стриганов. — Отчитались?
— Да ну его! — махнул рукой Аркадий Францевич. — Клещ на теле пролетариата.
— Это точно, — кивнул Даниил и ткнул карандашом в раскрытую тетрадь с записями Коварда. — Мне кажется, это весьма спорный момент.
— Где? — прищурил глаза Аркадий Францевич, пытаясь рассмотреть собственную запись. — Возможно. Но согласитесь, коллега, мы не разрешим и сотую часть спорных вопросов, пока не перейдем к экспериментальной работе. Любое самое парадоксальное предположение в итоге может оказаться истиной, а самое логичное — пустотой.
— Согласен. Вы сказали Брыкзе о том, что нам необходимы материалы для эксперимента?
— Нет. Не удалось.
— Напрасно. Я бы на вашем месте сегодня же закинул удочку. Может, к понедельнику он бы созрел для объявления своей высочайшей воли: немедленно приступить к экспериментальной части его личных научных разработок. Я так понимаю: мы с вами к этим разработкам не будем иметь никакого отношения?
— В его планах все именно так.
— Но мы ведь все равно будем работать?
— Не волнуйтесь, Даниил. Я понимаю: речь идет о жизни и смерти. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, вне зависимости от моих личных интересов и планов.
— Спасибо, — растроганно
— Хотя какие у меня личные планы? Никаких личных планов нет. Все, что у меня осталось на сегодня, — это только работа.
— Неужели все так плохо?
— Уж не знаю, хорошо это или плохо, но… — Ковард пожал плечами, — настало время перемен, а к лучшему это или к худшему — пока не понятно. Ладно. На чем мы там остановились?
— Знаете, Ковард, — настойчиво продолжил Стриганов, — мы поступим вот как: пока вы разберетесь со своими неурядицами, поживите-ка у меня. Вот вам ключ. Я все равно сегодня домой не попаду, к тому же у меня есть второй комплект. Дверь закрыта только на нижний замок. А с остальным разберетесь. Договорились?
Ковард взял ключ:
— Спасибо. Не стану отказываться. Честно говоря, я так устал за эти два дня, что со страхом думаю о том, что и нынешнюю ночь мне придется остаться на улице.
— А домой вы все же категорически не хотите возвращаться?
— Знаете, Даниил, чем отличается молодой человек от пожилого?
— Возрастом, конечно.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Ковард. — Точнее не скажешь. Но я не о том. Пожилой человек ничего не загадывает наперед. Как говорится, человек предполагает.
— Да, наверное, — кивнул Стриганов и закончил мысль Коварда: — А Господь располагает.
— Вот именно. Не буду зарекаться. Но сегодня я, вероятнее всего, воспользуюсь вашей добротой.
Стриганов улыбнулся в ответ.
— А вот интересно, — спросил он, — вы, Аркадий Францевич, верите в Бога?
Ковард ненадолго задумался:
— Верить, наверное, верю. Но может, не в Бога, а в какой-то высший разум, в закон природы или нечто такое, что невозможно обозначить словами, невозможно постичь. Вы меня понимаете?
— Да, понимаю. Высший разум — это и есть Бог.
— Пусть так. А почему вы об этом спросили?
— Не знаю. Потому что очень хочется верить в чудо.
— В чудо?
— Вот однажды проснешься утром — а мир другой: светлый и радостный. Все улыбаются друг другу, щурятся от солнца, угощают друг друга леденцами…
— Леденцами?
— Ну или пряниками, — Стриганов вздохнул: — Какая разница? Главное, что ни у кого нет проблем. Все живы. Все счастливы. Все здоровы. Эх!
— Фантазер вы, Даниил. Это даже Богу не под силу.
— Знаю. Но помечтать-то можно?
— Да, — согласился Ковард. — Мечтать нужно. Без мечты теряются жизненные ориентиры. Вы будете смеяться, Даниил, но я тоже люблю мечтать.
— Отчего же мне смеяться? Что в этом смешного?
— Ну, мол, старый пень, а туда же! Мечтает!
Даниил по-дружески взял Коварда за плечо:
— Какой вы старый пень?! Не наговаривайте на себя!
Ковард печально улыбнулся:
— Что, еще ничего?
— А то! — подмигнул Стриганов и вздохнул.