Удалённый аккаунт
Шрифт:
До встречи с неизбежным лицом к лицу поздним сентябрьским вечером, я придерживалась мнения, что там ничего нет. В религии, которую нам пытались временами привить в приюте, я была разочарована давно. Наверное, дело было именно в методах, потому как суть нам не объясняли.
– Значит, Бог захотел, чтобы нас бросили родители? – такой вопрос я задала одним из первых, когда к нам пришел священник.
За это меня поставили в туалете на гречневую крупу. Теперь, спустя долгие часы разговоров с верующей Энже, я думаю, что они могли бы мне просто
Нянечка младшей группы стала свидетельницей моего вопроса, и, когда никто не видел, сунула мне в руки иконку. То была маленькая дощечка с наклейкой, с которой на меня будто с сожалением смотрели трое.
– Поговори с Боженькой, – прошептала она, – он поможет.
Кто из троих “Боженька” она не уточнила, а я после этого ее больше не видела. Такие как та женщина, в детских домах не задерживаются – слишком жалостливые.
“Человек больше не существует таким, каким мы его знали, но он все же существует”
Едва ли меня убедили разношерстные доводы – оставалось слишком много вопросов, на которые никто не давал ответа. Больше всех мне нравилась уже ранее известная теория квантового бессмертия, но и она для меня имела белые пятна, которые все будто обходили стороной. В итоге-то что? “Хозяин мира”, в котором он не умирает, в конце остается совсем один, наблюдая за тем, как его покидают окружающие?
А, может, проблема во мне? Я слишком болезненно переживала из-за ухода Арины.
– Девушка, выходим! – гаркнула на меня низкорослая женщина в форме дорожной охраны.
Я второпях схватила рюкзак и выскочила из поезда. Лил дождь, из-за ветра его капли мелкими брызгами долетали до моего лица, хотя над головой был навес. Я поспешила влиться в поток поздних трудяг, чтобы подняться в здание станции.
“Нужно купить что-то домой?” – набрала я сообщение Энже, но палец застыл над кнопкой “отправить”, а сердце закололо – если по этой фразе сортировать все сообщения, то не меньше полутысячи точно таких же я отправила Арине. Я с нетипичной мне суеверностью изменила фразу на “Что купить домой?”. Отправить. Энже попросила взять колу, к моему счастью, с сахаром. Арина в угоду своей фигуре покупала только “зиро”, которую я не переношу.
– С возвращением! – Энже бросилась мне на шею, когда я вышла из машины.
– Ты так рада, потому что я привезла колу?
– Фу, какая ты, – она надула губы, но глаза не переставали весело щуриться, – но сигарету давай, а то я без тебя не курю.
Уже на этаже я ощутила яркий аромат еды. Дома у Энже в силу белоснежной отделки было очень светло и даже уютно. Совсем не так, как в нашей съемной квартире. Там были темные углы, а у Энже не чернели тени, где могло скрываться зло.
– Меня китайцы научили, – клейкая субстанция хорошо пахла, но подозрительно крепко держалась за ложку, – добавляешь в рис все, что есть в холодильнике и заливаешь яйцом. Кстати, – она выложила
– Подожди, – у меня дернулось лицо, – только не говори, что это тысячелетние яйца…
– Прояви уважение, они старше тебя! И они столетние, а не тысячелетние.
Прямо у меня на глазах, отставив тарелку на кухонный гарнитур, Энже очистила коричневый белок и целиком запихала яйцо в рот. Я была готова заплакать от ужаса происходящего, а вилка выпала у меня из рук прямо на матрас, где мы спали. Пока в моем мозгу происходили сложные вычисления и за секунду до появления сомнений, Энже рассмеялась.
– Успокойся, это просто яйца, сваренные в чае.
– Свежие?
– Конечно, свежие! Никто не ест столетние яйца, это прикол для иностранцев. Ну, может кто-то и ест, но среднестатистический китаец их даже не пробовал, как и жареных кузнечиков.
Энже работает в отеле, учится в лингвистическом университете и курсах китайского языка. И несколько лет назад ездила в Китай, чтобы подтянуть язык, и, видимо, оттуда почерпнула некоторые гастрономические привычки. Попробовав ее блюдо, честно говоря, я не заметила никаких изменений вкуса яиц.
– Ты не против, если к нам в гости приедет Лера?
– Почему ты меня спрашиваешь? Это же твоя квартира.
– Ты тоже здесь живешь вообще-то, я должна с тобой советоваться.
Меня смущало, каким значением меня наделяет Энже, не смотря даже на то, что я в ее квартире на правах таракана.
– Я тут живу, как нахлебница.
– Тогда давай пропишем тебя, – ни тон, ни выражение лица не выражали сарказма.
– Нет, нет, – я ощутила, как вспыхнули мои щеки, – я не против, если Лера приедет.
– Прекрасно, – Энже похлопала в ладоши, как ребенок, которому мама разрешила пригласить друга на ночевку, – она приедет прямо перед моими выходными, вместе пойдем есть хого.
Мы с Лерой едва друг друга знали, но совместные выходные меня пугали не этим. Арина всегда выводила меня в общество, и до встречи с Энже я редко сама с кем-то встречалась, предпочитая проводить время с собой. Хотя я росла как полынь в поле – по-детдомовски самостоятельно, но с возрастом все переменилось, и к 23 годам я постоянно цеплялась за юбки сильных женщин. Сначала ходила утенком за Ариной, а после ее смерти увязалась за Энже.
Сон под нейролептиками, выписанными мне врачом, всегда отличался яркими, порой кошмарными образами. Конечно, в выборе между галлюцинациями на третий день без сна и таблетками, я выбирала последнее. Но, засыпая в тот вечер, я надеялась, что препараты вместо очередной катастрофы или массового убийства, подарят мне встречу с Ариной. Но нет. Под утро во время сигналов будильника мне снилось, что нажимая на экран телефона, заказы из нашего интернет магазина должны отгружаться и автоматически передаваться в службы доставки. Но раз за разом возникали ошибки, а все просроченные отправления мигали красным и сопровождались воем сирен, на которые, как на запах крови, шел Лорд Евгений. Все-таки массовое убийство.