Ударь по больному месту
Шрифт:
Я уставился на него:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Раз ты уходишь, ухожу и я. Все очень просто.
– Зачем тебе уходить, идиот? Слушай, Билл, не усложняй все. Ты остаешься, а я ухожу.
– Когда такая чудесная девушка, как Сюзи, так трагически погибает, и это девушка моего лучшего друга, – сказал Билл тихо, – я должен быть с ним. Может быть, Дирк, тебе это и не нужно, но ты от меня не отделаешься. Уходим вместе и вместе принимаемся за этих ублюдков.
– Нет!
Он поднял руку:
– Я понимаю. Ты хочешь сказать,
– Нет, Билл. Я ценю это, но…
– Ради Бога! – закричал Билл. – Ты слышал, что я сказал! Или мы будем заниматься этими подонками вместе, или я займусь ими сам, без тебя.
Я посмотрел на его пылающее лицо, и комок встал у меня в горле. С ним мы могли бы сделать куда больше. Я знал, что в одиночку у меня было гораздо меньше шансов выжить.
– Спасибо, – просто сказал я. – Тогда мы вместе.
Придвинув пишущую машинку, я напечатал заявление об уходе. Затем вытащил лист и передал его Биллу, который напечатал свое заявление.
– Я пойду к полковнику, – проговорил он.
– Захвати с собой оба заявления.
Билл вышел из-за стола и положил мне на плечо руку:
– Вдвоем, Дирк, мы их доконаем.
– Ты не знаешь, на что идешь, Билл. Может, сначала лучше поговорим, а потом пойдешь к полковнику?
– Мне наплевать, на что мы идем. Я сейчас вернусь. – И, усмехнувшись, он вышел из комнаты.
Пока Билл был у полковника, я начал приводить в порядок свой письменный стол: собрал нужные для меня документы и бумаги, включая досье Торнсенов, и добавил к ним наполовину выпитую бутылку виски. Когда Билл вошел, он широко улыбался.
– Никаких проблем. Полковник немного пошумел, но потом согласился со мной. Если все закончится благополучно для нас, наша работа остается за нами.
– Будешь разбирать свой стол?
– Да там нечего разбирать. Я голоден, пошли поедим.
– Ты всегда голоден. Садись, надо поговорить.
– Дирк, когда человек голоден, как я, ему ничего не идет на ум. Будем есть и разговаривать, ладно?
Я пожал плечами:
– Хорошо. Пойдем попрощаемся с Глендой, а затем – к Лючиано.
Хотя уже было 19.30, Гленда все еще была у себя.
– Мы пришли попрощаться, Гленда, – сказал я, остановившись в дверях.
– Входите, ребята. – Она поднялась. – Хочу вам сказать, как я потрясена и расстроена всем этим. На вашем месте я поступила бы точно так же. – Она протянула нам через стол два конверта. – Здесь ваша месячная зарплата. И не спорьте. Так хочет полковник.
– Да, он человек, – сказал я, принимая конверты. – Может быть, мы еще встретимся.
– Конечно, Дирк! И еще одно. Если тебе понадобится какая-нибудь информация и если мы сможем помочь тебе так, неофициально, звони мне. Хорошо?
– Спасибо, Гленда.
Мы пожали друг
– Ваш специальный столик, мистер Уоллес, для особо важных персон, – сказал он, пожимая нам руки.
Он повел нас к столику, стоящему в стороне от других. В это время в ресторане было еще мало народу. Когда мы сели, Лючиано печально взглянул на меня:
– Мистер Уоллес, я все слышал. Примите мои искренние соболезнования. – В глазах его стояли слезы.
Я наклонился и похлопал его по руке.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Вы верный друг.
– Что вам приготовить вкусного, мистер Уоллес? Окажите мне удовольствие, все будет за счет ресторана. Я хочу выразить вам свою глубокую симпатию. Не отказывайтесь, мистер Уоллес.
Глубокое чувство благодарности охватило меня, но я постарался взять себя в руки.
– Спасибо, – повторил я.
Лючиано тут же умчался на кухню. Мы услышали, как он начал давать распоряжения своим двум поварам.
– Да, Дирк, – произнес Билл, – у тебя хорошие друзья, – и тут же добавил: – Боже мой! Я умру с голоду!
Уже через две минуты официант принес тарелочки с крабами и корзинку с хрустящими хлебцами. Я знал, что, пока Билл не насытится, рассказывать ему о чем-то будет пустой тратой времени, поэтому ели мы молча. Официант принес бутылку охлажденного белого вина и разлил по бокалам. Я ел мало. Уж слишком перегружена была моя голова. Еда не шла в горло. Когда я увидел, что Билл прикончил своих крабов, я добавил ему еще половину своей порции. Он удивленно взглянул на меня, кивнул и принялся за мою долю. Наконец, когда он закончил, вздохнул и откинулся на спинку стула, я сказал:
– Теперь ты можешь сосредоточиться?
– А что будет еще? – спросил он, когда появился официант и забрал пустые тарелки.
– Не имею представления! – буркнул я нетерпеливо. – Послушай, Билл. У меня есть небольшие сбережения, а деньги нам могут понадобиться. Теперь мы уже ничего не заработаем. Как у тебя с деньгами?
Он весело улыбнулся:
– Никаких проблем. У меня отложено двадцать пять кусков. Все твое – мое, а все мое – твое. Согласен?
Тут подоспел официант. На этот раз на блюде лежали сочные бифштексы, половина омара и много картошки, поджаренной по-французски.
– О! – воскликнул Билл. – Теперь это похоже на настоящую еду.
Мы съели все это. Затем последовал лимонный пирог и большой кофейник кофе. Я отказался от пирога и с возрастающим интересом наблюдал, как Билл ест. Наконец он откинулся на стуле и блаженно похлопал себя по животу.
– Отлично, – заключил он. – Лучше и быть не может.
– Теперь, может быть, ты наконец заткнешься и будешь слушать? – спросил я и передал ему свой разговор с Элом Барни.
– Нам придется влезть в дела мафии. Есть еще время отказаться. Должен предупредить тебя, что это будет очень опасно.