Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг.
Шрифт:
Фриновский при молчаливом согласии Леплевского на этом собрании обвинил украинских чекистов в том, что они не сделали должных выводов из разоблачения заговора в Красной Армии и заслуживают серьезной критики за результаты своей деятельности.
Фриновокий (из стенографического отчета): «Что я обнаружил на Украине? Прежде всего я считаю, что общих выводов из вскрытых дел украинский аппарат У ГБ и его прежнее руководство не сделало. Так как в предшествующий период руководители украинского аппарата старались представить себя немного изолированно в Советском Союзе— это было перенесено и на этот этап, когда вскрыто это зелье...
Все это вело к одному — к недооценке врага на сегодня. Все это порождало самодовольство в целом
...Удар по врагу я застал в аппарате у вас в инертном состоянии. Если сравнить с нашим центральным аппаратом и аппаратом УНКВД Московской области, то я бы назвал состояние вашего аппарата полуспячкой...
Участок правых у вас совершенно не вскрыт. Начали немного шевелиться в Харькове, Днепропетровске и то только на днях, в ближайшие дни. Но это, товарищи, еще только самое элементарное начало...
Кадры контрреволюционной организации в армии. Вот если вы посмотрите сейчас, после того, что уже вскрыто, что получается? В украинских округах (и в Харьковском военном округе и в Киевском округе) — почти одних из первых округов всего Советского Союза среди военных были проведены аресты троцкистов...»
Фриновский почему-то не назвал фамилии троцкистских «главарей» в войсках ХВО и КВО, однако кадровым сотрудникам УГБ Украины хорошо было известно, кого именно имел в виду суровый замнаркома. Это прежде всего те, о ком шла речь на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) — С.А. Туровский, Д.Д. Шмидт, Ю.В. Саблин, Б.И. Кузьмичев, арестованные в 1936 году. Правда, комкора Туровского с одинаковым успехом можно было относить и к Киевскому и к Харьковскому военным округам. Дело в том, что за два последних года он успел побывать и тут и там на разных должностях: заместителя командующего в ХВО и армейского инспектора в КВО. Комдив Д.А. Шмидт на момент ареста командовал 8-й отдельной мехбригадой в Киеве. Как тот, так и другой непродолжительное время в 20-е годы поддерживали платформу Троцкого, но затем публично от нее отказались.
Продолжая далее развивать тему об изъятии из армии троцкистов и правых, Фриновский сказал: «После того, как главари были забраны в центр, по ходатайству особых отделов и Харьковского военного округа, и Киевского военного округа была получена санкция на большое количество командиров, политработников и начальствующий состав частей украинских военных округов, проходящих по материалам. Однако ни одного дела оперативно-результативного на Украине нет...
А фон в этих округах каков? Я думаю, что засоренность начсостава РККА в этих 2-х округах наиболее сильная, в особенности бывшими троцкистами и в особенности в Киевском округе»6.
За санкцией, как известно, всегда следовал арест. Кто они, эти командиры украинских военных округов, проходящие по материалам, добытым у Якира, Туровского, Саблина, Шмидта в результате допросов с пристрастием? У нас имеется возможность поименно назвать этих людей, о которых обезличенно говорил Фриновский. Это прежде всего те, кто был арестован на территории Украины в последние месяцы 1936 и первую половину 1937 года. Здесь начальник политуправления КВО армейский комиссар 2-го ранга М.П. Амелин, начальник штаба ХВО комдив П.Л. Соколов-Соколовский и заместитель начальника политуправления этого округа корпусной комиссар Н.А. Савко, начальники родов войск КВО: артиллерии — комдив Н.М. Бобров и ВВС — комдив А.М. Бахрушин; командиры корпусов: 17-го стрелкового комдив В.Э. Гермониус, 7-го стрелкового комдив Ф.Ф. Рогалев; коменданты укрепленных районов: Киевского — комдив П.Е. Княгницкий, Могилев-Ямпольского — комдив И.И. Раудмец; командир 62-й стрелковой дивизии комдив С.И. Венцов-Кранц, командир 54-й
Комкор Фриновский, верный подручный палача Ежова, еще не остывший от схватки с группой Тухачевского и потому испытывающий сладостное головокружение от достигнутого успеха, нетерпеливо рвался в новый бой, готовый еще более расширять фронт наступления на врагов народа. Выполняя установки Ежова (а значит и партии), он стремится еще выше поднять потенциал напряжения в аппарате украинских контрразведчиков, всемерно подталкивая их к активизации работы. При этом Фриновский решил несколько припугнуть украинских коллег той негативной реакцией на их дела, которая, возможно, возникнет у Ежова после его доклада о результатах командировки на Украину: «...Я вот вызываюсь им в Москву и вынужден буду ему рассказать все то, что я обнаружил здесь. Его это немножко удивит, потому что такого плохого состояния оперативной работы, я должен прямо сказать, ни я, ни тов. Ежов полностью не ожидали».
Уж если бить, так бить наотмашь. И Фриновский наносит сотрудникам УГБ Украины еще один мощный удар, обвинив чекистов в политической слепоте и профессиональной некомпетентности. В чем дело? Выходит, правых и троцкистов комкору уже недостаточно, ему подавай шпионов, лучше, конечно, немецких и польских. И не вообще где-то, а непосредственно здесь, в аппарате НКВД УССР. Фриновский высказал предположение (!), что украинский аппарат НКВД засорен агентами польской разведки, а также заявил о наличии враждебных элементов среди начсостава Киевского и Харьковского военных округов: «Теперь пару слов об аппарате внутри наркомата вашего. Думаю, что то, что вскрыто в центральном аппарате, может быть и не имеет прямого и тождественного места у вас, но давайте пойдем по такому пути: поляки имеют у вас эмиссаров внутри. Значение Украины для вас всех понятно и обсуждать этот вопрос не приходится. Скажите, какое основание полагать и думать, что украинский аппарат не имеет внутри себя польской агентуры... Я себе ни в коем случае не могу представить, чтобы поляки не имели в системе погранохраны, погранокругов, пограничных областей своей агентуры...»8
Первый заместитель наркома, критикуя слабую работу украинских чекистов, приводит в качестве примера деятельность их коллег из центрального аппарата ГУГБ и УНКВД по Московской области. Что касается первого из названных «передовиков», то там и сам Фриновский числился в «забойщиках» не из последних. Как уже было сказано, он любил выезжать из Москвы с бригадами сотрудников центрального аппарата НКВД для «наведения порядка» на местах. Вот только один из примеров. В июле 1938 года он с очередной группой сотрудников выехал на Дальний Восток. Входивший в состав этой группы И.Н. Шнейдерман впоследствии показал, что на пути следования была кратковременная остановка в Иркутске. Фриновский при посещении местного УНКВД спросил у его сотрудника Кочергинского, который в это время вел следствие по делу бывшего заведующего транспортным отделом обкома партии, почему арестованный не дает показаний. Кочергинский ответил, что он принимает все меры к тому, чтобы получить необходимые показания.
Фриновский, обозвав Кочергинского непристойными словами, приказал вызвать к нему арестованного, собственноручно избил его в присутствии следователя, получил признательные показания и сказал, что «в Москве так допрашивают»9.
Это был второй визит Фриновского на Дальний Восток. Годом раньше он также вместе с большой бригадой побывал здесь, нанеся основной удар прежде всего по партийному и советскому руководству Дальневосточного края, а также по командованию ОКДВА и ТОФ. Одним из первых аресту подвергся председатель Дальневосточного крайисполкома Г.М. Кругов (в начале 30-х годов он возглавлял Артиллерийское управление РККА). Следователь А.А. Арнольдов-Кессельман, прибывший в Хабаровск в составе группы