Удар судьбы (Велисарий - 4)

Дрейк Дэвид

Гневный взгляд старого евнуха был удивительным. Великолепным сам по себе, как ослепительное блистание Эйда. Чистая враждебность, такая чистая, как алмаз, выкованный из злобы, зависти и ненависти к себе протяженностью в жизнь.

– Да и какое мне дело?
– спросил евнух. И ухмыльнулся.
– Что? Ты собираешься сказать мне - что я старый человек, прямо на краю могилы? Я уже это знаю, ты, ублюдок. Я все равно буду делать твою жизнь настолько несчастной, насколько смогу. Даже в то время, пока на меня примеряют саван.

Улыбка Велисария

в своем роде тоже была поразительной.

– Совсем нет, Нарсес. Как раз наоборот.
– Он постучал по мешочку у себя под туникой.
– Конечно, будущее изменилось, по сравнению с тем, которым оно должно было бы быть. Но кое-что останется тем же. Например, естественная продолжительность жизни человека.

Нарсес гневно смотрел на него. Улыбка Велисария сошла с лица, и ее заменило... сожаление? Жалость?

– Такая потеря, - пробормотал он. Затем заговорил более громко.
– Я скажу тебе правду, евнух Нарсес. Я клянусь в этом перед Богом. Ты переживешь меня, а я не умру молодым.

Появилась хитрая улыбка.

– По крайней мере от естественных причин. Кто знает, что случится в этом мире, который мы создаем? Но в будущем, которое бы было, я умер в шестьдесят лет. Ты все еще жил.

Челюсть Нарсеса отвисла.

– Ты серьезно?

На мгновение привычная подозрительность Нарсеса исчезла. На это мгновение - очень короткое - морщинистое и чешуйчатое лицо снова стало лицом ребенка. Мальчика - до того, как его кастрировали и бросили в полную горечи жизнь.

– Ты в самом деле говоришь правду?

– Я клянусь тебе, Нарсес, перед самим Богом, что говорю правду.

Подозрение вернулось, подобно оползню.

– Почему ты мне это говоришь?
– спросил Нарсес.
– И только не надо нести мне чушь. Я знаю, насколько ты хитер. Здесь есть какая-то ловушка.

Гневные глаза евнуха обвели шатер и видимый сквозь проем пейзаж, словно в поисках ловушки.

– Конечно есть, Нарсес. Думаю, это очевидно. Амбиции.
– Взгляд Нарсеса резко вернулся к Велисарию.

– Такая потеря, - повторил Велисарий. Затем сказал твердо и уверенно: Я прощаю тебе твое предательство, евнух Нарсес. Феодора не простит, потому что она не может отбросить свою злобу и неприязнь. Но я могу и делаю. Теперь я клянусь тебе перед Богом, что прошлое прощено. Я только прошу в ответ, чтобы ты оставался верен тому единственному, что привело тебя к предательству. Твоим амбициям.

Велисарий развел руки, словно гигант, держащий невидимый мир.

– Не думай мелко, Нарсес. Не удовлетворяйся мелкой амбицией свалить меня. Мысли по крупному.
– Улыбка вернулась.
– Почему бы и нет? У тебя все еще есть по крайней мере тридцать лет, чтобы насладиться плодами твоих трудов.

Нарсес быстро бросил взгляд на Рану Шангу. Царь раджпутов стоял снаружи, возможно в сорока футах. Они с Дамодарой дружелюбно болтали с Валентином.

– Не дури, - прошипел он.
– Да, я очистил гнездо Дамодары. Он устал до смерти от шпионов Нанды Лала,

наблюдавших за каждым его шагом. Но... больше, чем это?

Ухмылка вернулась с полной силой.

– Это армия раджпутов, Велисарий, на тот случай, если ты не заметил. Эти сумасшедшие ублюдки так же склонны нарушать клятву, как ты. Они поклялись в вечной верности императору малва, и этим все сказано.

Велисарий почесал подбородок и хитро улыбнулся.

– Да, поклялись. Но я предлагаю тебе, если ты этого еще не сделал, исследовать природу этой клятвы. Знаешь ли, клятва клятве рознь. В прошлом году я попросил Ирину точно выяснить для меня, в чем поклялись цари Раджпутаны в Аджмере, когда наконец стали союзниками малва.
– Улыбка стала очень хитрой.
– Они поклялись в вечной верности императору малва, Нарсес. Велисарий собрался уходить. У края шатра, в отбрасываемой им тени, он остановился и повернулся.
– Кстати, Шандагупта не упоминался. Никаких имен, Нарсес. Просто: императору малва.

Он тогда чуть не рассмеялся, увидев лицо Нарсеса. И снова это было лицо маленького мальчика. Однако не лицо доверчивой невинности. Это было горящее готовностью лицо жадного ребенка, увидевшего торт, который его мать только что поставила перед ним в честь дня его рождения.

Ребенка, которого ждет еще много дней рождений. Много, и много тортов.

На пути назад, когда они ехали по неровной почве, Эйд послал только один ментальный импульс. "Смертельны удары Велисария".

Глава 23

Как только Велисарий зашел в командный шатер, то все понял. Улыбающиеся лица его военачальников служили достаточным свидетельством. Глубокая гримаса недовольства Маврикия - доказательством.

Увидев это недовольное выражение, Велисарий засмеялся.

– В чем дело, старый ворчун?
– спросил он.
– Признай правду - ты просто не терпишь, когда планы исполняются, и все идет хорошо. Это против твоей веры.

Маврикий изобразил улыбку, в некотором роде. Если бы лимон мог улыбаться.

– Это неестественно, - проворчал хилиарх.
– Против законов человека и природы.
– Он поднял в руке свиток и протянул Велисарию. Затем, пожимая плечами, сказал: - Но, очевидно, это не против законов Божьих.

Велисарий с готовностью развернул свиток и просмотрел содержание.

– Ты это прочитал.
– Слова прозвучали, как утверждение, не вопрос.

Маврикий кивнул и показал на других офицеров.

– И передал им суть.

Велисарий бросил взгляды на Кирилла, Бузеса и Кутзеса и Васудеву. Грек, два фракийца и кушан, но они вполне могли быть горошинами в одном стручке. Все четверо улыбались. Частично от удовлетворения, увидев, как выполняются планы. В основном от чистого удовольствия, поскольку наконец покончили с маневрами. Конечно, за исключением одного последнего, тяжелого марша - но это будет путь к битве. Они нисколько не сомневались, что этот марш окончится триумфом. Их армия была армией Велисария.