Удар в сердце (сборник)
Шрифт:
– А-а-а!!! – заорал какой-то чернявый. – Сатанаилы!
И с ходу сиганул в окно. Капитан подошел, высунулся и сказал с насмешкой:
– Ну вот. Ноги поломал. Кто еще без мозгов?
Плечистый бородач в углу что-то прятал за спиной. Лыков шагнул к нему, но капитан и тут его опередил.
– Чего у тебя там? Покажи!
Забироха упрямился. Тогда старик встал напротив и вперил в него суровый взгляд. Он преобразился: из шмыгающего смешного дедушки сделался вдруг сильным и властным.
– Щенок! Кого стращать вздумал? Капитана Маслова?
Заслышав фамилию, громила тут же бросил под ноги
– Приступайте, – скомандовал пристав своим молодым спутникам.
Лыкову было не по себе. Семь головорезов… Пока тихие, а что будет через секунду? Но надо работать. Сыщик с поручиком подошли к носатому и начали его внимательно разглядывать. При этом они обменивались репликами:
– Кажется, натуральный…
– Да, шва никакого не видать.
– Есть лишь один способ убедиться окончательно!
Детина стоял, не зная, что и думать. Вдруг Лыков ухватил его за нос и сильно дернул.
– Ой! Больно!!!
– Настоящий, – констатировал сыщик. – А чего он такой страшный-то у тебя?
– Простыл… на действительной, в ночном секрете. Второй год мучаюсь, дышать тяжело…
Алексей повернулся к приставу и сказал с сожалением:
– Это не наш.
– Ну, попробовать стоило, – утешил его старик. – А теперь… теперь вы ступайте по своим делам, а я продолжу. Надо разобраться, что за люди.
Но сыщику самому уже стало интересно, и он попросил разрешения остаться. Маслов кивнул, после чего обратился к носатому:
– Паспорт есть?
– Так точно, вот!
Пристав развернул бумагу, посмотрел и сунул в карман.
– Это разве паспорт? Повесь его в нужнике на гвоздь. Как фамилия? Только настоящая!
Детина молчал. Его товарищи начали было боком-боком расходиться по углам, но капитан цыкнул, и все опять застыли.
– Не хочешь говорить? Зайдем по-другому. Что в свертках?
– Табак.
– Турецкий, контрабандный?
– Ага…
Пристав сообщил Лыкову:
– Это Васька Поздяев, отставной ефрейтор Ардаганской пограничной бригады. Научился на службе плохому! Всю Москву необандероленным табаком завалил. Давно я хотел его прищучить. Попался, сукин сын!
– А… ваше высокоблагородие! – подал голос лохматый мужик в чуйке. – Я тута ни при чем, я водки выпить зашел. Дозвольте удалиться!
– А это, по приметам ежели судить, Фофанов, налетчик, – так же спокойно пояснил пристав. И ответил лохматому:
– Сейчас пойдешь в участок, там разберемся. Ежели ты чистый, сам тебе водки налью и отпущу.
И зычно крикнул в окно:
– Ребята, готовься принять!
Потом скомандовал арестованным:
– По одному вниз!
Вся шайка беспрекословно спустилась во двор, никто и не думал сопротивляться. Вскоре, стуча каблуками, в комнату поднялся околоточный надзиратель Лукавый.
– Ваше высокоблагородие! Восемь арестованных, один с поломанной ногой. Прикажете уводить?
– Подожди, – ответил Маслов. – Вон, глянь, что по углам лежит.
Околоточный взял один сверток, развернул и ахнул:
– Табак! А как пахнет!
– Мы
– Ух ты, Лука Петрович! Ай да успех! Обер-полицмейстер то-то обрадуется, давно велел упразднить эту контрабанду! А что с табаком делать?
– Тут его много. Отвези в участок и пока спрячь. Утром я списки составлю. Раздадим ребятам, и нужных людей следует поощрить. В протоколе укажи пять пачек. Хватит с них! Господа, не желаете хорошего табаку? Премия от капитана Маслова! Без вас я бы сюда не пошел, так что заслужили… Все равно пропадет, как только конфискуют.
Некурящий Лыков отказался, а поручик Лебедев взял пару свертков. Арестованных отправили в участок. Уже в темноте надворный советник вернулся в гостиницу. Он выпил в буфете пива, поужинал и поднялся в номер. Три самых перспективных места оказались пусты. Безносый где-то прятался, но где? Явно не в Сокольниках. В них нашли последний труп, а где живут, там не убивают. Вряд ли он и в дальней деревне. Ремесло ночное, надо добираться туда-обратно на извозчике, а это лишний свидетель. Упырь обязан быть где-то поблизости, неподалеку от главных улиц. Там клубы, там его добыча. Подкараулил, зарезал, взял деньги и пешком вернулся домой. У Безносого должны быть один-два сообщника, которые стоят на стреме, а могут и ударить, и за руки подержать. И наводчица. Надо еще раз все обдумать…
Утром следующего дня на Лыкова неожиданно напали. Он решил зайти в Голофтеевский пассаж, купить пигментного мыла [46] . Когда подошел, у входа топтался артельщик с большой коробкой. Руки у него были заняты, и парень ждал, когда кто-то сердобольный распахнет ему дверь. Надворный советник решил помочь. Протянул руку, но взяться за скобу не успел. В зеркальном стекле двери мелькнула какая-то быстрая тень. Сыщик инстинктивно отпрянул в сторону. Мимо его бока пролетела рука с ножом. Он схватился за нее своей правой, а левой развернул незнакомца спиной к себе и цапнул за горло. Артельщик топтался рядом и чего-то ждал. Алексей обнял мужика крепко. Тот оказался дюжий, но из лыковского хвата вырваться не мог. Так они стояли, сцепившись: сыщик позади нападавшего, прихватив его шею, одновременно удерживал и руку с ножом.
46
Пигментным мылом закрашивали седые волосы.
Вдруг артельщик сказал:
– Да вырвись, наконец!
– Здоровый… – прохрипел незнакомец. – Помогай!
Мнимый артельщик бросил коробку и тоже вынул нож. Но ударить сыщика ему было затруднительно. Тот прижался к двери, выставив схваченного мужика перед собой, как защиту. Едва напарник приблизился, Лыков выбросил вперед руку. Зажатый в ней, вместе с кулаком, чужой клинок вспорол парню казакин на груди. Тот ойкнул и отскочил.
Пленный собрал все силы и пробовал освободиться. Не тут-то было! Алексей чуть свел пальцы, ноги у разбойника сразу подогнулись, он забулькал горлом и стал клониться к земле. Напарник топтался напротив и не решался напасть. Сыщик держал руку с ножом наготове. Вдруг он сделал выпад, целя противнику в лицо. Тот отшатнулся, оступился и упал на спину.