Удар в сердце
Шрифт:
— Похоже, твое признание мне больше ни к чему, — ответил Тарас, вставая, — а твой хозяин получит по заслугам, если задумал недоброе против Греции.
Раб застонал от отчаяния, а Тарас, не желая слушать больше его стенания, всадил ему свой меч прямо в грудь, избавив от страданий.
— Уходим, — приказал он, еще раз ощупав тело и не найдя больше ничего ценного, — но сначала спрячьте его. Засыпьте чем-нибудь, чтобы не сразу нашли.
Пока бойцы забрасывали лежащее в небольшом овраге у рощи тело мертвого раба ветками, Тарас засунул табличку за нагрудник, с тем чтобы прочитать
— Персы! — воскликнул Тарас. — Кончайте с ним и бегом к морю. Уходим.
«Спецназовцы», пригибаясь, чтобы их не заметили с дороги, что проходила совсем близко, устремились обратно к берегу. К счастью, боги хранили их. Персы промчались мимо и свернули в другую сторону. Добежав до прибрежных холмов, бойцы беспрепятственно спустились в лодку, столкнули ее на воду и отчалили. Лишь когда они отгребли на середину залива, персидские всадники, блестя под луной своими богатыми панцирями, рискнули появиться на берегу.
— Ну вот и все, — подытожил Тарас, разглядывая персов, гарцевавших на расстоянии полета стрелы, — теперь вся надежда на морской флот.
Но персы, помаячив недолгое время на берегу, ускакали вдоль берега в сторону Пирея. А «спецназовцы», преодолев неширокий залив, бросили лодку и тем же путем вернулись в лагерь, благополучно миновав патрули.
Это произошло уже почти на рассвете. Не успел немного уставший от погони Тарас расположиться у тлеющего костра прямо на земле и сомкнуть глаза, чтобы набраться сил перед решающим сражением, как в лагере поднялся шум. Он проснулся, встал и, сделав несколько упражнений, привел мышцы в порядок. Хотя спал Гисандр недолго, ощущал себя вполне сносно. Спартанцу много времени на отдых не требуется.
Когда он заканчивал свои упражнения, к лагерю приблизился афинский триерарх в сопровождении какого-то бойца и передал приказ командующего флотом.
— Фемистокл приказывает тебе со своими кораблями отплыть вон к тем островам, между Саламином и Мегаридой, и, спрятавшись за ними, ожидать появления неприятеля вместе с другими кораблями, — сообщил бородатый афинянин в шлеме и медном нагруднике с изображением своей богини. — Ты будешь находиться в резерве. Вряд ли это случится, но если оттуда появятся персы, ты должен не пропустить их к Пирею даже ценой своей жизни.
Гисандр кивнул.
— Передай Фемистоклу, что я выполню приказ.
А про себя подумал: «Ставят в резерв. И на том спасибо. Не ожидал от Фемистокла такой милости».
— И еще, — добавил греческий капитан, — Фемистокл приказывает тебе взять на корабль вот этого гоплита. Он будет наблюдателем на твоем корабле и отвечает за то, чтобы во время битвы ты получил все приказы вовремя.
«Не доверяет мне Фемистокл, — слегка усмехнулся Тарас, — и правильно. Хотя стукачей мне только не хватало».
— Ну что же, раз командующий хочет, я его возьму, — проговорил Тарас, рассматривая стоявшего перед ним рослого бойца со щитом и мечом на боку. — Пусть наблюдает, но не вмешивается.
— За исход сражения персов с твоими кораблями ты отвечаешь сам, —
— И то ладно. Как тебя зовут? — обратился он уже к гоплиту, когда триерарх, передав все, что было нужно, направился к своему кораблю.
— Эсхил, — был ответ.
— Вот что, Эсхил, — любезно приказал Тарас, — поднимайся на мою триеру, она называется «Тайгет», и постарайся найти себе такое место, чтобы я не замечал тебя до конца сражения.
— Но я должен находиться возле командующего кораблями, — попробовал возразить он, — так приказал Фемистокл.
— Я знаю свои приказы, — успокоил его Тарас, в голосе которого звякнул металл, — а ты вмешаешься в них только в самом крайнем случае. Тебе все ясно?
Эсхил, внимательно оглядел стоявшего перед ним спартанского наварха, молча развернулся и направился к кораблю.
— Эй, Бриант, поднимай людей, — приказал Тарас, оглядывая бурливший, словно улей, лагерь афинского флота, — немедленно грузимся на корабль и выступаем. Пришла пора показать этим афинянам, чему мы научились на море.
За то время, пока они грузились на корабль, от берега уже успели отойти не меньше пяти десятков триер, и он казался теперь почти пустынным по сравнению с тем, что было еще совсем недавно. Тарас лишний раз убедился в том, как слаженно действуют афинские моряки. А действия гребцов вообще вызвали у него восторг.
— Ты посмотри, — толкнул он в плечо Иллария, поднявшись на борт и ничуть не стесняясь Эсхила, бродившего с крайне удивленным видом вокруг баллисты, — как они опускают весла в воду, будто у них у всех руки одинаковой длины. Гребут ровно, все как один. Вот и нам надо к этому стремиться. Бери курс вон на те острова, там наше место для битвы. И позовите ко мне Темпея.
Пока корабли спартанской эскадры, покинув Саламин, удалялись от него в сторону Мегариды, Тарас был занят осмотром акватории, совершенно позабыв про ночной трофей. Он с интересом наблюдал, как основная часть афинского флота концентрируется за северной оконечностью Саламина, прикрывшись им и теми самыми островками, которые он вчера миновал в ночи.
— Значит, все-таки будет ждать главный удар персов здесь, в самом узком месте, — пришел к заключению Тарас, пытаясь понять замысел афинского флотоводца, — в открытое море не пойдут. И то ладно. Здесь численный перевес роли не играет, пусть их хоть вся тысяча явится, а мы, в случае чего, сможем пристреляться поточнее.
Поначалу Тарас хотел сохранить свои чудо-орудия в тайне, но, узнав о примерной численности персидской армады, что пришла сюда, решил, что если сложится тяжелая обстановка, он все же применит их. Особенно если представится случай обстрелять сгруппированные близко друг к другу корабли. А присутствие соглядатая вообще не оставляло ему шансов сохранить в этом случае существование орудий в тайне.
«Да и ладно, — подумал он, поглядывая на Эсхила, который сейчас стоял на самом носу корабля и наблюдал за морем, — шила в мешке не утаишь. Эвривиад меня видел, значит, скоро в Спарте все будут знать о моем чудесном исцелении. Чего еще бояться. Леонид обещал меня прикрыть, значит, и на этот раз что-нибудь придумает».