Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем
Шрифт:
– Магнус прав, - сказал г-н де ла Герш.
– Я всегда прав, - продолжал Магнус.
– Теперь нам нужно назначить пункт, куда тот, кому первому повезет, сообщит о свей находке. Там оставим верного человека...
Каркефу посмотрел на Магнуса с нежностью.
– Нет, не тебя, приятель, - сказал ему Магнус.
– Ты трус слишком смелый для того, чтобы я позволил лишить себя твоих услуг. Первого попавшегося честного и порядочного солдата будет достаточно для этой роли, которая требует из всех доблестей только одну - неподвижность. Раз в неделю его будут извещать наши гонцы, по воскресеньям, к
– Как сочтет нужным!
– воскликнул Рено.
– Скажите лучше, что он должен будет просто обнажить шпагу без предупреждения!
– Это мнение разделяет и моя Болтунья!
– сказал Магнус.
– Увы, таково мнение и моей Дрожалки, - пробормотал Каркефу.
Восторг, который Каркефу испытывал теперь перед Магнусом во всем, побудил его к тому, чтобы тоже дать имя своей шпаге, которую он носил на боку, и, в соответствии со своим характером, он остановил свой выбор на том, чтобы назвать её Дрожалки.
– Имя, конечно, не воинственное, но верное, - говорил он всем.
Обсудив все свои действия, Арман-Луи и Рено встали почти одновременно.
– Теперь в путь!
– сказали они.
Через час каждый из них, хорошо экипировавшись и запасшись кругленькой суммой в золоте в складке пояса, отправился в путь своей дорогой. Арман-Луи и Рено помчались галопом, лошадь Магнуса шла мерным шагом, а конь Каркефу бежал рысью.
35.
Увеселительная прогулка
Гонец, которого баронесса д`Игомер поспешила отправить к г-ну де Шофонтену, был не единственным, кто мчался верхом по её заданию. Второй, тоже с письмом, обязан был обнаружить Жана де Верта.
Баронесса, по счастью, не знала, где он находился, и поэтому довольно много должно было пройти времени, прежде чем ему удалось бы узнать, что происходило в замке неизвестной союзницы, которую ему послала судьба. Это был ещё один шанс для Армана-Луи и Рено перехватить курьера, но они не знали все равно об этом шансе, об этой новой опасности, которой должны были подвергнуться пленницы из-за неожиданного прибытия командира баварских отрядов.
Баронессе д`Игомер удавалось под разными предлогами удерживать Диану и Адриен у себя в течение четырех или пяти дней. В первый раз не было получено достаточно сведений; назавтра те, что были получены, показались неточными; на следующий день шел дождь. В ласках и лести недостатка не было только предупредительность и услужливость во всем. Когда баронесса поняла, что больше нельзя продолжать эту игру, не вызывая подозрений, то однажды утром сообщила, что получена положительная новость о возвращении королевы в Штральзунд, и они выехали без дальнейшего промедления.
На самом деле в дорогу тронулись к исходу дня. Г-жа д`Игомер ехала верхом рядом с м-ль де Сувини и м-ль де Парделан, потому что, как она сказала, не хотела покидать своих юных подруг до тех пор, пока они не попадут в надежные руки. Какая красивая у неё была улыбка, когда она говорила это!
Ее сопровождали многочисленные слуги, так что при виде этой кавалькады, ведомой оруженосцем и охраняемой вооруженными
При первой ночевке один из шведов, бывших в личном эскорте м-ль де Парделан, заболел, и его пришлось оставить в трактире. Так же было и в последующий раз, когда они остановились на ночлег, а затем и третий швед последовал вскоре за своими товарищами.
"Вот что странно!
– подумал оруженосец м-ль де Парделан.
– Невиданное дело, чтобы крепкие мужики вдруг так ослабели!".
М-ль де Сувини не могла отделаться от некоторой тревоги, дивясь этой эпидемии, которая напала на шведов в их эскорте; она заметила, кроме того, что отряд м-ль д`Игомер каждый день пополнялся новыми слугами, тогда как свита м-ль де Парделан уменьшалась.
Все эти неизвестные всадники, появлявшиеся один за другим, были вооружены до зубов. Их можно было принять за флибустьеров, вознамерившихся высадиться на сушу для захвата какого-нибудь королевства.
– Это не кажется тебе странным?
– спросила она однажды вечером у Дианы.
– То, что среди наших людей лихорадка, но её нет ни у кого из людей госпожи д`Игомер.
– Вероятно, это потому, что её люди лучше одеты, или потому что привыкли к климату Германии.
– Но почему как только один из наших людей сваливается больным в постель, в свите, которая следует за баронессой, появляется новое лицо?
– Это для того, чтобы восстановить равновесие.
– А зачем тогда ещё и эти сабли, эти пистолеты, эти протазаны?
– Госпожа д`Игомер - особа, у которой культ осторожности; она не хочет, чтобы хоть одна лошадь пала из-за твоей очаровательной головки или хоть одно кружево сорвалось с моей оборки.
– Гм! Наши лошади и наше кружево ей очень признательны! Но, скажи мне, если мое знание географии не изменяет мне, Штральзунд - это небольшой городок, расположенный к северу от Берлина?
– Разумеется.
– Отчего же тогда мы едем к югу? Когда мы приближались к городку, где мы должны были ночевать вчера вечером, я нашла глаза Большой Медведицы они сверкали слишком яркими звездами.
– Тем лучше. Ну а потом?
– Мы повернулись к ним спиной.
– Это потому что дорога повернула, - ответила Диана.
– Есть повороты, которым я не доверяю, - возразила Адриен.
На следующий день она спросила об этом оруженосца, которому г-н де Парделан доверил свою дочь: тот тоже был встревожен, он был уверен, что ночью они находились дальше от Штральзунда, чем в день отъезда. Адриен решительно сказала об этом г-же д`Игомер, которая слегка покраснела.
– Я не хотела извещать вас об этом, - ответила та, потому что дороги кишат разбойниками, и я вынуждена была свернуть на проселочную дорогу. Она нас немного увела в сторону, но зато она более безопасна.
Каждый вечер, уединяясь, баронесса принимала у себя гонца, белого от пыли и черного от грязи, вскоре после чего тот вновь уезжал. Для женщины, которая так сильно боялась разбойников, думалось м-ль де Сувини, баронесса принимала у себя гонцов со слишком уж свирепыми лицами. Менее подозрительным выглядело бы, пожалуй, разве что лицо преступника, которого накануне сняли бы с виселицы.