Удержи меня
Шрифт:
– Мне иногда кажется,- через какое-то время после того, как всё закончилось, тяжело дыша, произнёс мужчина,- ты специально устраиваешь разборки, чтобы закончить всё в постели.
– Ты извращенец, Романов,- устало огрызнулась Кира, пытаясь восстановить дыхание. – И ты испортил моё любимое платье.
– Сама напросилась,- парировал тот, наконец, вставая, и, немного пошатываясь, начал застёгивать брюки. Угрызения совести его явно не мучали.
– Ах вот как,- протянула Кира, следуя его примеру. Пальцы потянули вниз ткань дорогого платья, безнадёжно смятого
– Ещё бы. Прости, детка, я не буду менять секретаря только из-за твоего разыгравшегося воображения.
– Жену, значит, сменишь?- в её голосе зазвенели властные нотки, и Кира рывком рванула его к себе за рубашку. – Так получается?
– Умерь королевский гонор, родная. Ты в таком состоянии до жути похожа на отца,- Артём попытался мягко отцепить её пальцы от одежды, но тщетно.
– Ну, так, поздравляю! Это, видимо, тебя заводит.
– Виноват. Соблазн подмять тебя под себя возрастает,- ухмыльнувшись, грубо подтвердил мужчина, прекрасно зная, как её это злит.
– Не хами!
– Что, возбуждаешься?
Ответа не последовало. Поскольку Артём попросту не предоставил ей для этого времени. Впившись пальцами в затылок, он грубо поцеловал её, словно наказывал за недостойное поведение. Но грубость постепенно перетекла в жадность, затем в страстность. И они наверняка продолжили бы свой утренний марафон, если бы Кира резко не отстранилась и сквозь прерывистое дыхание не произнесла:
– Нет. Мы опоздаем.
– В запасе ещё полчаса,- хрипло выдохнул ей в рот Артём.
– Я не собираюсь появляться на детском празднике в таком виде, словно мы только что…
– Но ведь мы только что, родная,- усмехнулся он, и, наплевав на возражения, нагло прижался ртом к её недовольно сжатым губам. – Нет бы, радоваться. Большинство родителей уже тихо ненавидит друг друга.
– Я близка к этому.
– От того и секс настолько хорош.
Его самодовольная улыбка заставила её возгореться желанием кого-то ударить.
– Ненавижу.
– А кто вчера ночью выдвинул предложение на счёт второго ребёнка?
– Это было до того, как…
– Кира!
Она глубоко вдохнула, всем своим видом показывая недовольство, но спустя десять секунд всё же произнесла:
– Если я узнаю, что ты подбиваешь к ней клинья, Романов…
– Не узнаешь, я буду очень осторожен.
Кира заводилась с пол-оборота, поэтому играть на её нервах было неправильным решением. Особенно, в разгар то ли ссоры, то ли примирения. Но Артём научился и с этим справляться, испытывая каждый раз непомерное удовольствие от того, что жена его ревнует. Словно не было трёх лет совместной жизни.
Поэтому и на сей раз, он успел ловко перехватить занесённую для удара руку, и, не смотря на яростные попытки Киры вырвать её, поднёс к губам и поцеловал пальцы, так жаждущие причинить ему боль.
– И что в тебе такого, что каждый раз, как первый?
– Не подлизывайся!
Её нарочито холодный тон рассмешил мужчину.
– Детка, да ты, кажется, забыла, кто в нашей семье главный, да?
– А ты, кажется, забыл, что я
– Как не стыдно подавать дочери дурной пример!
– Вот только Соню сюда не приплетай.
– Почему?- ещё один поцелуй, подаренный тонким женским пальчикам. – У неё кроткий мамин характер. Научишь её распугивать парней раньше времени.
– Очень сомневаюсь,- с издевкой в голосе возразила Кира. Характер, может, дочери и достался от неё, но вот перед отцом Соня была сущим ангелом, словно каждый раз слышала глас свыше, когда тот находился рядом. – Скорее раньше ты уверишь её в том, что все мужчины вокруг должны ей ноги целовать.
– А разве нет?- ещё одна ярко выраженная черта, наблюдающаяся в их семье. Соня, в которой Артём души не чаял, всегда свято убеждалась отцом, что она самая лучшая и прекрасная. Проще говоря, была любима и оберегаема Романовым настолько, что Кире порой приходило в голову, что она им явно мешает, так гармонично смотрелся их дуэт.
– Я предупредила,- строго произнесла она, смотря на мужа.
– Знаешь, Романова, только ты можешь быть настолько глупой, чтобы не понимать простую истину – кроме тебя, я никого и никогда не захочу.
– Кто бы говорил! Ты в прошлый раз меня к Деминову приревновал.
– Потому что нечего было ему так улыбаться. У него жена, между прочим, и двое детей.
– А я свободна, да?
– Так, всё! Хватит болтовни. Опоздаем. И чтобы больше никаких претензий по поводу секретарей!
– Размечтался.
– Куда собралась? Иди я тебя поцелую ещё раз. Воспитатели в детском саду почему-то не приветствуют прелюдий.
Соня. Этот ребёнок меня покорил, очаровал и влюбил в себя)
– Деда! Деда! Ты видел? Видел?- трёхлетняя Соня Романова пулей врезалась в Анатолия Валиева, обвила своими детскими ручонками, и задрала светловолосую головку вверх.
– Видел, принцесса. Ты у нас с бабушкой лучше всех, правда, Наташ?- мужчина подхватил внучку на руки и взглянул на жену.
– Ну, конечно. Даже и сомнений нет,- улыбнулась Наталья Владимировна, наблюдая, с какой осторожностью муж прижимает к себе маленькую девочку. Словно в его руках не ребёнок, а драгоценное сокровище.
Не смотря на то, что Софья переняла от отца большую часть внешности, в ней всё же проскальзывали неуловимые мелочи, передавшиеся от матери. И, невзирая на тот факт, что отношения между тестем и зятем были очень сдержанными, а новость о беременности дочери когда-то Анатолий воспринял не совсем радостно, он души не чаял во внучке. Иногда казалось, что время повернуло вспять, и это маленькая Кира на его руках. Непоседливая, вёрткая и жутко обожающая компанию отца. Вот ещё, пожалуй, одна схожесть с дочерью. Как и Кира, Соня была папиной дочкой и, что ещё страшнее, дедушкиной внучкой. Она всегда увязывалась то за одним, то за другим, поскольку ей быстро надоедало общество бабушки или матери. И, сама того не зная, Соня стала тем мостиком хрупкого перемирия, который возник между двумя враждующими сильными мужчинами.