Удерживая небо
Шрифт:
— Шшш! На жалость не дави, хозяйка! — Шоня вывернулся и стрелой метнулся прочь.
— На редкость красивый кот, — заметил не понявший ни слова Ан-Авагар.
Клара не ответила. Медленно выпрямилась, кулаки сжаты.
— Идём, вомпер.
Кажется, она не напяливала на себя столько магических предметов — колец, браслетов, амулетов и талисманов — даже в тот приснопамятный случай, когда покидала Долину, отправляясь на поиски Кэра Лаэды. Что не смогла унести — упрятала в
Туда же отправился и кристалл Гента Гойлза.
Вомпер деликатно оставался всё время наверху.
Шоня так и скрылся. Как ни звала, как ни кликала — не вышел. Мол, останусь, и всё тут. И что делать с этим хвостатым паршивцем?!
Клара распахнула дверь.
Знакомое до боли крыльцо, каждый сучок, каждая трещинка.
И люди. Молча застывшие в полутора десятках шагов.
— Слушайте все! — выкрикнула Клара, для внушительности вскидывая рубиновую шпагу. — Не хотите, чтобы я здесь жила — не стану. Ухожу на время, ещё вернусь, добро забрать. Но коль дом мой тронете, коль лапы свои протянете — так и знайте, не стоять тогда Поколю, и никто его уже не защитит!
Огнешар с шипением ударил в дорожную глину, полетели рдеющие брызги. Толпа охнула и попятилась.
— Понял меня, Свамме-гном?! — вновь возвысила голос чародейка. — Ты тут заводила, ты заправила, с тебя и спрошу, когда вернусь, коль в чём непорядок узрю. Иль не уверен, что я тебя на лопату посажу да в твоей же печи зажарю?!
Судя по выражению гнома, в последнем он ничуточки не сомневался.
— Идём, вампир, — бросила через плечо Клара. — И помни: если обманул насчёт следа — сидеть тебе на одной лопате с этим гномом! Можешь быть уверен.
Ни о чём другом она думать себе не разрешала.
Сфайрат… он не поймет. С драконами и просто, и сложно — просто потому, что знаешь, свои для него всегда главнее всех. Для дракона броситься спасать каких-то людей, кому грозят неупокоенные, оставив собственное потомство на произвол судьбы, в руках неведомого похитителя — худшей «измены крови» не придумаешь.
Даже небольшая задержка, крюк — измена.
Потому что это значит — она, Клара, поставила других выше своей семьи.
Драконы жертвовали собой ради Эвиала. Но то была их великая задача, достойная гордого племени, исполнение давней клятвы.
А здесь — никаких клятв, просто семья.
Как он посмотрит на неё, Клару, как взглянет?..
Ну, ничего. Она объяснит. Конечно же, она объяснит, опираясь на его же рассказы.
И всё будет хорошо.
Не может не быть.
Как оно всё так вышло, Ирма не поняла. Совсем. Только жутко взвыл Серко, да стала проваливаться земля под ногами. Именно земля и именно под ногами, а небо словно бы закрывалось, точно занавеску задёргивали.
Зелёное пламя. Это она помнила тоже. Зелёный кокон, спеленавший её с Серком, словно бабочку, и потащивший вниз, в неведомую бездну.
Она
— Ирма?
Аэсоннэ. Подруга наклонилась над ней, лицо перемазано сажей и копотью, волосы спутаны.
— Вставай, вставай. — Сонэ тянула её за руку, бесцеремонно, так, что рыкнул даже Серко.
— Г-где мы?
— Хотел бы я знать, — отозвался голос Чаргоса. Старший, он изо всех сил старался выглядеть сейчас и спокойно, и уверенно. Получалось, правда, плохо. На руках у него устроилась Зося, спрятав мордашку на плече брата. Эртан загнанным зверем метался туда-сюда; а вокруг них царил лишь серый туман.
Под ладонями Ирмы оказалась мягкая, шелковистая трава, длинная, словно девичья коса. Вот только цвет подкачал — серое всё, словно пеплом присыпано.
— Не выходит? — окликнул брата Чаргос.
— Не-а, — выдохнул Эртан, плюхаясь на пятую точку прямо там, где стоял. — Закрыли всё, гады, позапирали…
— Ещё бы не позапирали. — Аэсоннэ наконец отпустила Ирму. — Зачем-то они ведь нас сюда притащили!
— В жертву принесут, — буркнул Эртан. — Тебя. За несносный язык.
Брат и сестра явно никак не могли закончить какой-то старый спор.
Аэсоннэ, против обыкновения, огрызаться не стала. Тоже села, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.
— Жрать не дают, — сообщил Эртан после краткого молчания. — Аж в животе бурчит.
— Ага, мамины сырники как вспомню, так умереть готова вот прямо сейчас…
— Тихо вы, оба! — прикрикнул Чаргос. — Что с этим магом, нас сюда затащившим, стряслось — никто не разглядел?
— Мама ж вроде его рубанула? — заявила было Аэсоннэ, но не слишком уверенно.
— Рубанула, — подтвердил Эртан. — Рубанула, и он в провал сверзился. А что потом… не видел.
— Я видела! — вдруг пропищала Зося. — Я!
— Ты, комаришка? — удивилась Сонэ.
— Я! И не комаришка вовсе!
— Ладно вам! — оборвал Чаргос. — Что видела-то, Зось?
— Падал он, порубленный такой, ой, страшный, — затараторила та, — падал, значит, и потом земля ка-ак раскрылась, вы все орали, а я нет, потому что я храбрая, вот!
— Дело говори! — зашипела Сонэ. — Храбрая она тут, понимаешь!
— Храбрая, храбрая, ду-ду-ду, бе-бе-бе, а ты трусиха, трусиха, да, визжала сперва, а потом и вовсе!..
Что было «вовсе», Ирма так и не узнала.
— Тихо! — прикрикнул Чаргос. — Значит, зарубила мама его?
— Зарубила! — пискнула Зося без малейшего смущения.
Правильно, чего смущаться им — драконам…
— Зарубить-то зарубила, да заклятие не остановишь, — сумрачно бросила Аэсоннэ. — Я знаю, мама говорила, мол, не всякого чародея если убьёшь, так сразу ж его магия чтобы пропала. Сильный он оказался, тип этот… Вот нас сюда и затянуло.
— Сюда — это куда? — буркнул Эртан.