Удивительные истории о мужчинах
Шрифт:
– На румбе триста, – докладывает старпом, – видимость – ноль, слышимость – ноль, следуем в полигон по приборам. А сам-то где он?
– Боцман? Пописать побежал.
– И через вас чай передал?
– Ну видишь же. А минер где у тебя? Бежит впереди корабля с факелом?
– Рулит, тащ командир, боцман же… того.
– А, ну давай я ему чай отнесу. Где-то у меня в кармане второй стакан был.
Командир спускается к минеру, вручает ему стакан с чаем: «За хорошую службу и
– А чего у тебя форточки закрыты?
Открывает форточку, и в нее тут же лезет туман, и было ничего не видно, а стало ничего не видно – и туман. Закрывает.
– Ну-ка, дай-ка попробую, больно вкусно пьешь! Не, не могу такой пить – от сахара губы слипаются. Серега, а сколько нам до полигона пилить?
– Часа три так точно. Ускориться бы…
– Да куда ты тут ускоришься?
– Да я так, высказываю пожелания во Вселенную.
– Чем-то ты ей насолил, видать.
– Вселенной-то? А чем я ей только не солил! Сами же знаете.
– Ладно, я – вниз, если что, сразу зови! О, а дай подудеть хоть: зря лез, что ли!
Командир поднимается на мостик.
– Взрослые люди, – бурчит минер, – хуи по колено, а все лишь бы подудеть куда.
– Чего говоришь? – не слышит его командир.
– Все правильно, говорю! Безопасность – она превыше всего!
И снова два басовитых, низких и два визгливых, высоких. И слушают, не отзовется ли кто. Нет – тишина.
– Может, вам бутербродов передать с боцманом? – кричит командир уже из люка.
– Да! – кричит минер.
– Нет! – кричит старпом. – Вы лучше нам боцмана с боцманом передайте!
Скоро выходит и боцман, поднимается на мостик: он переодел тулуп и, только поднявшись наверх, чувствует себе еще довольно комфортно. Оглядывается. Туман вроде немного редеет, и уже видно, где сзади кончается рубка (или он просто знает, где она кончается, и дорисовывает ее контуры в тумане сам), но носа и хвоста по-прежнему не видать.
– Думал, у вас тут хоть видимость получше.
– Ага. Мы же офицеры – у нас все получше, чем у вас, мичманов, да?
– Нет. А где мой термос-то? Пойду минеру бутерброд передам.
– А мне?
– Что?
– Бутерброд.
– А вам командир не передавал – только минеру. Плохо себя вели, да, Сей Саныч?
– Мостик, БИПу!
– Есть мостик!
– По пеленгу двести шестьдесят в дистанции одного кабельтова ничего не наблюдаете? Случайно?
– Он охуел? – спрашивает старпом у боцмана.
Боцман пожимает плечами.
– Ты охуел? – спрашивает старпом у спрашивающего БИПа. – Ну-ка сюда, быстро! Минера на мостик, мигом! – снова боцману.
Шутки кончаются, и об этом не надо никому объявлять –
– Ракету на двести шестьдесят! – командует старпом.
Минер заряжает ракетницу и бахает в заданном направлении, но ракета тонет в тумане метрах в пятидесяти – какой уж тут кабельтов? Вахтенный БИПа выходит в РБ, тапочках и пилотке, и за это старпом начинает ненавидеть его еще больше.
– Видишь? – тычет старпом пальцем в пеленг двести шестьдесят. – Где твой кабельтов?
– Не вижу, – соглашается вахтенный БИПа.
– А сколько видишь?
– Метров тридцать, может. Меньше даже.
– И я! И я вижу столько же! Сюда смотри!
Старпом показывает на свои глаза:
– Видишь? Обыкновенные человеческие глаза! Два! Как и у тебя, странно, да? И, если они говорят, что видимость – ноль, значит, она обычный такой ноль, и это ты, ты, сука, должен мне говорить, что ты наблюдаешь в дистанции одного кабельтова, чтоб я мог принимать решения! Ты – потому что у тебя что?
– Омнибус?
– Пра-а-авильно, потому что у тебя – точный прибор, да что там прибор – целая система, созданная гением советской инженерной мысли, а у меня всего лишь глаза! Так какого тогда хуя?
– Да там непонятно ничего. Вроде цель, вроде не цель – хода нет, засветка, может, вот я и…
– И что ты? Приказал мне туман развести руками?
– Уточнил…
– Уточнил. Центральный, мостику!
– Есть центральный.
– Стоп обе. Командира БЧ-7 в центральный. Что ты тут стоишь? Иди на боевой пост – и немедленно разбирайтесь там!
– Не стоит просить у вас разрешения перекурить?
– Даже не вздумай!
– Мостик, центральному! Застопорены обе турбины.
– Есть центральный! Минер, куда ты смотришь? Нет, блядь, двести шестьдесят на десять градусов левее! Рулевой, на румбе!
– На румбе триста, лодка медленно уходит вправо!
– Держать триста!
– Есть держать триста! – нижний вертикальный руль (а работает сейчас только он) совсем маленький, и держать им курс без хода практически невозможно, поэтому, выждав необходимую для приличия паузу, рулевой докладывает:
– Лодка руля не слушается, медленно уходит вправо!
– Центральный, мостику, правая вперед десять!
– Есть правая вперед десять, работает правая вперед десять!
– Рулевой, держать курс триста!
– Есть держать курс триста! На румбе – триста.
– Есть! Внимание на левый борт!
– Ого тут у вас! – Командиру БЧ-7 холоднее и оттого еще, что он только что спал, уютно укутавшись одеялком. – Сей Саныч, вот, смотрите, – выкладывает планшет, – вот здесь вот что-то вроде как есть, но что – классифицировать не можем. Хода не имеет. Сблизимся минут через пять.