Удивительные истории о словах самых разных
Шрифт:
Ну не прелесть ли? «Уносили в лазарет с мозговой горячкой». По причине герундия! Бедные семинаристы…
Если уж на то пошло, ничего особенно сложного в герундии нет. Ну, отглагольная часть речи, соединяющая в себе признаки существительного и глагола. Ну, выражает действие как предмет. Ну, есть определенные грамматические правила – в разных языках разные. Не бог весть что. Мне скажут: а в русском языке герундия-то нет! А я отвечу: зато мы его часто употребляем в речи и на письме. Как вы думаете, что такое «молдинг», «брифинг», «серфинг», «консалтинг», «аутотренинг»,
Пока у нас самих не началась мозговая горячка, давайте заглянем в еще один исторический документ – статью великолепного русского лингвиста Алексея Ивановича Соболевского «Из области словообразования», опубликованную в журнале «Лингвистические и археологические наблюдения» в 1912 году.
Там по интересующему нас вопросу А. И. Соболевский писал следующее:
«Неясное по образованию ерундa чепуха, вздор может восходить и к ярондa, и к ерондa (срв. ёра. ёрник и т. п.). Первоначальное значение могло быть: злобное вранье.
Рядом с дурандa и т. п. мы имеем тарантa, кто тараторит, тарантит; один из князей Пронских, XVI в., имел прозвание Турунтай; срв. название села близ Вологды, упоминаемое в к. XVI в, – Турандаевское. По– видимому, в тарантa на месте второго т первоначально было д.
Бранные слова типа дурында, дурандa принадлежат не одному русск. яз: моравск. hlupanda дура, ст. – чешск. Janda от Jan и др.»37.
Я давно жду вопроса от читателя: и зачем все это рассказывать? Зачем этот нафталин? Зачем семинарский жаргон первой половины XIX века? К чему словари второй половины девятнадцатого столетия и начала двадцатого? При чем здесь древние филологические труды, сквозь которые не продерешься? Может, еще во времена царя Гороха отправимся? Вот уж действительно будет ерунда с горохом! Журнал «Максим», конечно, наш современник, но и он здесь – с какой стати?
Хорошие вопросы. Отвечаю.
Нужно все это по двум причинам.
Первая. История слов – чрезвычайно интересная область языкознания, и отыскание истинного происхождения того или иного слова – увлекательнейшее занятие. Только вот без словарей здесь не обойтись. А путешествие по словарям – многим, разным, русским и иноязычным – бывает утомительным. Это вульгарным этимологам легко, а настоящим любителям слова порой тяжеленько приходится. Так что мужайтесь, словоискатели!
Вторая. Все, что написано выше о слове «ерунда» – кроме, разумеется, цитат из классиков, – полная… ерунда!
Вот так. Ломом по нафталину!
Дело в том, что этимологические словари –
У Н. С. Лескова не просто версия – у него настоящее исследование слова «ерунда», и называется оно: «Откуда пошла глаголемая “ерунда”, или “хирунда”. Из литературных воспоминаний». В виде статьи это любопытнейшее произведение было опубликовано в газете «Новости» (№ 243, 3 сентября 1884 года).
Статья довольно большая, и здесь вряд ли уместно помещать ее целиком, однако главное все же – воспроизведу, разумеется, с максимальной бережностью:
«Ехал я однажды домой из Москвы в Петербург. Место мое было в спальном вагоне второго класса. Сопутников у меня было полное число по количеству мест в отделении, и были они разного сана и разных лет.
Занимались мы каждый по своему влечению, тем, что кому нравилось. Я, например, читал, а два штатские господина с значительными физиономиями вели громкие разговоры об упадке нравов и вкусов в России и по временам друг на друга покрикивали:
– А кто виноват?
Кроме нас троих, были еще иные три человека, которые не обременяли себя ни литературою, ни политикою, а “благую часть избрали”, то есть сидели за раскладным столиком и “винтили”.
Это были: военный генерал с недовольным лицом и запасными поперечными перемычками на погонах, пожилой московский протоиерей в зеленом триковом подряснике с малиновыми бархатными обшлагами и немецкий колбасник в куцом пиджаке, со множеством дорогих колец на толстых пальцах и с большою сердоликовою печатью на раскинутой по груди толстой панцирной часовой цепи.
Это был человек, известный всем истинным любителям и ценителям лучших ветчинных “деликатесов” в Москве и в Петербурге, где он начал свою блестящую колбасную карьеру и распространил ее далеко во все концы империи.
Эти три пассажира “винтили” безумолчно, а штатские ученого вида, перебрав множество любопытных вопросов, добрались до нигилизма и потом до сей глаголемой “ерунды”. Тут один из них вскрикнул: “кто виноват!” и начал излагать историю, как появилось это “гадкое и неблагозвучное слово”.
Объяснение говорившего было самое ортодоксально– научное, то есть он повторил, что “ерунда” произведена нигилистами из латинского слова “gerundium”, и произведена с коварным умыслом, дабы таким образом посмеваться38 классицизму и вредить ему в общественном мнении.
Я слушал это давно знакомое мне объяснение, что называется, “краем уха” и, признаться, до той поры сам считал его правильным (я даже вложил это в уста протопопа Савелия Туберозова в хронике “Соборяне”); тут я был неожиданно поколеблен в своей уверенности.