Удивительные приключения дядюшки Антифера(изд.1965)

Верн Жюль Габриэль

– Господин Антифер, - возразил Бен-Омар, приведенный в полное замешательство столь энергичным натиском, - поверьте... как только я получил бы от вас это письмо... я тотчас же сообщил бы вам цифры...

– Ага! Значит, вы признаете, что они у вас?..

Нотариус был приперт к стене. Как ни был он изобретателен по части различных уверток и уловок, сейчас он почувствовал себя зажатым в тиски, понял, что надо сдаваться, ибо уже наступил момент, когда не оставалось ничего иного. Такую возможность они предусмотрели накануне с Сауком, а потому, когда дядюшка

Антифер крикнул нотариусу: «Довольно! Играйте в открытую, господин Бен-Омар! Хватит вилять и лавировать, пора пришвартовываться!» - Бен-Омар покорно произнес: «Хорошо!»

И, открыв портфель, вытащил пергамент, испещренный крупными буквами.

Это было завещание Камильк-паши, написанное, как мы уже знаем, на французском языке.

Дядюшка Антифер впился в документ.

Прочитав завещание громким голосом от начала и до конца, чтобы Жильдас Трегомен не проронил ни слова, дядюшка Антифер вынул из кармана записную книжку и прежде всего записал долготу острова - те самые четыре цифры, за каждую из которых он отдал бы, не задумываясь, по пальцу правой руки. Потом, словно почувствовав себя опять капитаном, определяющим широту местности, он закричал:

– Внимание, лодочник!

– Есть внимание!
– ответил Жильдас Трегомен, также вынув записную книжку из недр своей широчайшей куртки.

– Бери на прикол!

Нечего и говорить, что эта драгоценная долгота - 54 ^o57' к востоку от парижского меридиана - была «приколота» с исключительной добросовестностью.

Пергамент был возвращен нотариусу; тот снова спрятал его в портфель и передал мнимому главному клерку Назиму.

Разговор дошел до самой решительной стадии; теперь уже дело касалось непосредственных интересов Бен-Омара и Саука. Дядюшке Антиферу, знающему меридиан и параллель острова, оставалось только скрестить эти две линии на карте, чтобы определить положение острова на точке их пересечения. Именно этим он и хотел заняться без промедления. Что ж! Вполне законное желание! Он поднялся и, слегка поклонившись, сделал совершенно недвусмысленный жест, указывающий гостям на выход. Без сомнения, Бен-Омару и Сауку дали понять, что их присутствие больше нежелательно.

Трегомен, улыбаясь, следил за этой немой сценой, которую превосходно разыграл его друг. Тем не менее ни нотариус, ни Назим и не думали подниматься с места. Хозяин дома хотел выставить их из комнаты, но они или не понимали этого, или делали вид, что не понимают. Растерявшийся нотариус читал в суровом взгляде Саука приказание задать Антиферу еще один вопрос.

Не смея ослушаться приказа, Бен-Омар сказал:

– Теперь, когда я выполнил поручение, возложенное на меня завещанием Камильк-паши...

– ...нам остается только вежливо проститься друг с другом, - закончил его фразу Пьер-Серван-Мало, - и, так как первый поезд отходит в десять тридцать семь...

– В десять двадцать три со вчерашнего дня, - поправил Жильдас Трегомен.

– Ты прав, в десять часов двадцать три минуты, и я не хотел бы, дорогой господин Бен-Омар, подвергать вас, равно как и вашего

почтенного клерка Назима, опасности пропустить курьерский поезд...

Саук нетерпеливо отбивал такт ногой и посматривал на свои часы. Можно было подумать, будто он действительно беспокоится, как бы не опоздать на поезд.

– Если вам еще нужно сдать багаж, - продолжал дядюшка Антифер, - на это тоже уйдет порядочно времени...

– К тому же, - добавил Жильдас Трегомен, - на вокзале такая толчея...

Наконец к Бен-Омару вернулся дар слова. Слегка приподнявшись и потупив глаза, он произнес:

– Простите, но мне кажется, что мы еще не совсем договорились...

– Напротив, господин Бен-Омар, напротив! Мне, например, больше не о чем вас спрашивать.

– Нет, остался еще один вопрос, и я должен предложить его вам, господин Антифер...

– Меня это очень удивляет, господин Бен-Омар, но, в конце концов... раз вы так хотите... прошу вас...

– Я вам сообщил долготу, указанную в завещании Камильк-паши...

– Точно так! И мой друг Трегомен и я - мы оба занесли ее в наши книжки.

– Теперь вам остается сообщить мне широту, которая указана в письме...

– В письме, адресованном моему отцу?..

– Именно в нем...

– Простите, господин Бен-Омар!
– нахмурив брови, возразил дядюшка Антифер.
– Вам было поручено доставить мне долготу?..

– Да, и это поручение я выполнил...

– ...так же охотно, как и усердно, могу подтвердить. Что же касается меня, то ни в завещании, ни в письме меня не уполномочивали показывать кому бы то ни было цифры широты, сообщенные моему отцу!

– Однако...

– Однако, если у вас есть какое-нибудь указание по этому поводу, давайте обсудим его...

– Мне кажется...
– возразил нотариус, - между людьми, уважающими друг друга...

– Вам напрасно это кажется, господин Бен-Омар. Ни о каком уважении между нами не может быть и речи.

По-видимому, нервное возбуждение, охватившее дядюшку Антифера, неминуемо должно было перейти в гнев. Во избежание бури Жильдас Трегомен поспешил открыть дверь, дабы облегчить неловкое положение посетителей. Но Саук словно прирос к стулу. Впрочем, ему, как подчиненному и иноземцу, не понимающему по-французски, и нельзя было сдвинуться с места, по крайней мере, пока не прикажет ему мнимый хозяин.

Бен-Омар встал, потер себе лоб, поправил очки на носу и тоном человека, покорившегося обстоятельствам, произнес:

– Простите, господин Антифер, я вижу, что вы решили не говорить мне...

– Да, решил, господин Бен-Омар, и тем более твердо, что в своем письме Камильк-паша наказывал моему отцу хранить абсолютную тайну, а мой отец, в свою очередь, то же самое завещал и мне.

– Хорошо, господин Антифер, - ответил на это Бен-Омар, - не разрешите ли тогда дать вам добрый совет?

– Интересно. Какой?

– Не пускать это дело в ход.

– Почему?..

– Потому что вы можете встретить на вашем пути одного человека, который заставит вас раскаяться...