Уездный город С***
Шрифт:
— Спасибо большое, ты нам жизнь спас, — прочувствованно проговорил Натан.
— Да ладно, чего уж там, — отмахнулся шишок, а сам даже малость раздулся от гордости. — Покойники — та ещё гадость. Говорю же, я ведь не урождённая шишига, мне это всё неприятно.
— А ты не хочешь перебраться куда-нибудь в другое место? — предложила Брамс. — Мы бы, наверное, помочь могли, да? А то стройка — это ведь в любом случае не быстро.
— Нет, куда я пойду, — с лёгкой ворчливостью отозвался лохматый. — Я тут народился, я тут прижился,
— Слушай, а ведь ты всех видел, кто сюда приходил, так? Скажи, много их было? Не считая мальчишек, конечно.
— Ну баба была, часто приходила. Молодая, — задумчиво проговорил шишок.
— И что делала?
— В подвал спускалась и дальше куда-то уходила — я в те коридоры не ходок, ты это у кого другого спрашивай. И не возвращалась. Видать, иной выход имела.
— Одна? Ни с кем здесь не встречалась?
На этом месте дух замялся, немного сдулся, сделавшись как будто меньше и тоньше, и наконец проговорил неуверенно:
— Был кто-то, он же и бомбу снарядил, да вот кто — не скажу.
— Почему? — озадачился поручик.
— Прятался он, — вздохнул шишок. — Сильный, гад. Одно только скажу: ненашенский, чужой.
— Я правильно понимаю, это был не человек, а кто-то из навьев? — нахмурился Титов.
— Ну да. Только как их там величают — то мне неведомо, и кто это, я не знаю. Он бабу в доме встречал, дальше вместе шли, а наружу носа никогда не казал. А я тут прятался. Он же, злыдень, силён, страшен, заметит — костей не соберёшь!
— Откуда ты всё это знаешь, если не видел его никогда и не в курсе, что он собой представляет? — уточнил Титов.
— Так силу чужую мы все издаля видим, для того знакомиться не обязательно, — развёл лапками бывший жихарь. — Это вот середника в лицо надо знать, присматриваться, потому что могущество его не в Нави и не в Яви, а между лежит, скрытое, и на весь город маяком не светится.
— Занятно, — медленно протянул Титов. — А как к этому чужаку относилась та женщина? Радовалась встрече или, может, боялась его?
— Да она его, кажись, и не видела никогда, — огорошил полицейских шишок. — Говорю же, силён, злыдень, голову ей дурил только так.
— Интересно начинаются манёвры! — присвистнул Титов. — Ладно. Спасибо тебе большое ещё раз, очень помог. Извини только, надолго мы задержаться не можем — искать надо этого, чужого.
— А вот оно правильно, — закивал бездомный домовой. — Спервоначала дело, болтовня потом. Это верно! Неча этой пакости по нашей земле лазать. Хорошо, что середник появился, порядок наведёт, — удовлетворённо заключил шишок себе под нос и, не прощаясь, исчез.
— Забавный, — заметила Брамс, когда они поднялись и двинулись к пепелищу.
— Да, необычное создание. Только надо бы нам с тобой, как дело это кончим, подробнее разобраться в том, какие вообще навьи бывают. А то я, например, ни про шишиг, ни про жихарей ничего не знаю. Слова-то известные, но поди пойми, что значат!
— Можно
— Сборник народных сказок, — с иронией предположил Титов. — Давай помогу спуститься.
В подвале зажгли фонари. Та дверь, через которую сыскари утром выбрались из хода, оставалась открытой — видимо, никто в их отсутствие сюда не спускался. Натан вспомнил про шустрых мальчишек из окрестных домов и подумал, что надо бы как-то прикрыть люк, а то чёрт знает, куда любопытство пацанов заведёт!
Собственный опыт взросления подсказывал: завести может очень далеко.
В коридоре они аккуратно затворили за собой дверь в подвал, заперли, и только после этого Натан обратился к прохладной сыроватой темноте:
— Есть здесь кто-нибудь? Отзовитесь, дело к вам. Важное.
— Деловой какой, — тут же ответил звонкий голос из темноты. — И что же такое важное ты делать собрался?
— Чужака ловить и выпроваживать, — сразу взял быка за рога Титов. Кажется, верно поступил, потому что невидимый собеседник в ответ уважительно хмыкнул.
— Ишь ты. А от нас чего именно хотел?
— Мне бы выяснить, куда ходила из этого дома женщина в сопровождении чужака. Есть кто-нибудь, способный дорогу указать?
— Есть. Но ты, середник, губу не раскатывай, мы тебе в следствиях твоих на побегушках служить не нанимались и теперь помогаем только из-за чужака, — ворчливо предупредил голос.
— И не думал даже, — успокоил его Титов. — Тут случай исключительный, без вашей помощи не обойтись.
— Только фонарь погаси, она не любит.
Кто именно «она», поручик спросить не успел: вдали, в темноте коридора, мелькнули два синеньких огонька. Натан повёл лучом в ту сторону, но сразу же опомнился и убрал свет, рядом без напоминания погасила свой фонарь и Аэлита.
— Интересно, кто это? — спросила она, разглядывая смутный силуэт, увенчанный огоньками — длинными, треугольными, словно пламя свечи, только пошире у основания, — и пытаясь понять, что он напоминает.
— Земляная кошка. Идите, она покажет дорогу, — неожиданно ответил всё тот же голос, и вещевичка восторженно ахнула: кошачьи уши! Огоньки были — точь-в-точь они, даже шевелились похоже.
— Спасибо, — в один голос ответили сыскари и двинулись по тёмному коридору почти ощупью.
Кошка оказалась толковой проводницей, вперёд не убегала и не терялась из виду; хотя и близко к себе не подпускала, не позволяя как следует разглядеть. Уши обычно колебались низко у земли, но порой взмётывались кверху, словно зверь поднимал голову и озирался. В темноте сложно было оценить расстояние и размеры кошки, но порой, когда она приближалась, чудилось, что уши у неё с мужскую ладонь или даже больше, а сама навья тварь — длиной в добрую сажень.