Угадай кто папа
Шрифт:
— Саш, ты прости, конечно, но я сейчас не в том настроении, чтобы понимать твои неоднозначные фразочки. Ты разбудила меня ни свет, ни заря, и говоришь о каком-то парне, которого и в помине нет, поэтому мне нет дела до него, если это снова касается Алины, — старалась я говорить уверенно, чтобы не подавать виду, как мне на самом деле больно.
— И ты меня прости, потому что дело как раз об Алине и Тимофее.
Пульс мой подскочил до невообразимой отметки.
— Что в нём? — с опаской спросила я.
— Сама взгляни! — довольно вздохнула она. — Ох, и повезло же тебе, подруга! Я была бы просто на десятом
Даже и не думай!
— На седьмом, — буркнула я себе под нос.
— Я сказала на десятом! Значит на десятом! — грозно поправила она меня. — То, что он говорил, и как в это время сверкали его глаза, когда мы завели речь о тебе. Боже, если бы мой парень так выражался, когда говорил обо мне, то я точно взмыла бы прямиком на десятое небо!
Да что же там такого?
— Хорошо, уговорила! Бегу смотреть. Созвонимся позже.
— Когда вы помиритесь, не забывай, что это я поспособствовала вашему воссоединяю. Так что, жду от тебя приглашение на свадьбу.
— Проклятье, Саш! О какой свадьбе идёт речь? Не пари горячку! Всё, я отключаюсь.
Впопыхах я отыскала на сайте журнала самое свежее видео и вмиг выпала в осадок, заметив, что за каких-то пару минут, просмотров начислялось уже более тысячи. Как только я воспроизвела запись, перед моими глазами предстал Тима. Он был опечален, хоть и старался скрыть это, но я-то уже научилась вычислять что выражает его лицо, когда он притворяется и когда ему действительно плохо.
Его голубые глаза, которые всегда поражали меня своей ясностью, были уставшими и безжизненными. Неудивительно, ведь из интервью я узнала весьма неприятные подробности. И как же мне было стыдно перед ним, словами не описать. А когда Тима обратился к девушке, за вуалью которой скрывалась я, то мне немедленно понадобилось очутиться рядом с ним и попросить за всё прощения.
Я уже намеревалась звонить ему, как вдруг картинка на видео сменилась и на меня смотрели уже не глаза любимого мужчины, а наглые глазища Алины. Хоть это была всего лишь видеозапись, но тем не менее меня подмывало силой мысли исцарапать её идеальное лицо, вылепленное пластическими хирургами.
— Что вы можете сказать в своё оправдание? — обратилась Саша к этой ядовитой кобре.
— Всё, что было сказано ранее — абсолютная правда. На самом деле я сама не понимаю, как умудрилась до такого докатиться. У меня и в мыслях не было выпрашивать у мужчин деньги. Это же унизительно. Мужчины сами преподносили мне дорогие подарки. Их не нужно было упрашивать об этом.
— Но как так вышло, что ещё немного и вас обвинят в вымогательстве?
Алина отстранённо посмотрела в камеру. Она поджала губы, её подбородок задрожал, а глаза вмиг заблестели от нахлынувших на неё слёз.
Это всё маска. Я была убеждена, что она просто играла роль жертвы на камеру.
— Ещё в школе моя самооценка пала ниже плинтуса. Я была полненькой и тот парень, в которого я была по уши влюблена, однажды сказал мне, что не желает встречаться с бегемотихой. Он высмеял и унизил меня перед всеми, — заскулила она, вытирая свои слёзы. — На тот момент моим стремлением было утереть нос этому напыщенному индюку. Я хотела, чтобы он кусал локти, когда снова увидит меня, поэтому и решилась на полный апгрейд: увеличила грудь, стала пахать до надрыва в тренажёрном зале.
Я была крайне удивлена её откровениям. Ничего подобного она раньше не рассказывала мне. Скорее наоборот, я была уверена, что она была самой популярной девчонкой в школе, если верить её словам. Алина утверждала, что в школьные годы буквально отбивалась от парней. Похоже, она долгое время прожила в радужном пузыре, который внезапно лопнул, и по итогу вся унизительная правда стремительно вылилась наружу.
— Какова была цель в случае с Тимофеем Димуровым? Вы хотели заполучить от него деньги или же в этом крылся другой умысел?
— Не знаю я! Это всё чёртова зависть! Я как с катушек слетела, когда узнала, что моей подруге достался Димуров. Но ещё больше меня расстроило, что она долгое время скрывала это от меня, а теперь выясняется, что у них ещё и ребёнок есть. Это просто вывело меня из себя! — сердито говорила она, жестикулируя руками. — Это же была моя мечта! Моя! Она никогда не мечтала о красивой и идеальной жизни. Да она же ничего для этого не сделала, а ей с такой лёгкостью досталось то, о чём мечтала я. Мне просто стало обидно! Я тоже хочу семью! Хочу, чтобы в ней было всё так же идеально, как и у неё.
— Замолчи! Не смей больше ничего говорить о ней и ребёнке! — за кадром послышался раздражительный голос Тимы. — Заметь, всю эту идеальность разрушила ты и твоя зависть! Никогда не суй свой нос в чужие отношения, какими бы они ни были! Откуда тебе знать, может в них столько же проблем, сколько и в твоей башке. Советую тебе обратиться к психологу, иначе зависть поглотит тебя целиком.
Алина хлюпнула носом, но стойко вынесла все слова Тимы, обращённые к ней в таком недоброжелательном тоне. Казалось, что она была согласна со всем, что он говорил. Алина будто и впрямь начала смотреть на всю сложившуюся ситуацию под совершенно другим углом.
— Я хочу попросить прощения у всех, кому я когда-либо успела насолить: у Тимофея, Антона и даже у Жени. А ещё я хочу извиниться перед своей подругой. Знаю, я самая паршивая подруга во вселенной и после всего вряд ли заслужу прощения, но я хотя бы попытаюсь. Я хочу признаться в том, что поступила подло, очень подло. Ничто уже не сможет оправдать мой поступок. Тимофей никогда на меня не смотрел, всё это время он был заинтересован другой женщиной. У нас с ним ничего не было, даже элементарного зрительного контакта, не говоря уже о чём-то большем. Поэтому я хочу полностью оправдать его. Всё было подстроено мной: и эта статья, будь она проклята, и фотографии, которые, обещаю, в скором времени будут уничтожены. Если кто-то повёлся на весь этот спектакль, смею вас разочаровать, у Тимофея Димурова есть девушка, и он её очень любит. Если вы что-то задумаете в отношении него, то знайте, у вас ничего не выйдет.