Угадай кто папа
Шрифт:
— Ты боишься, да?
Он глубоко вздохнул. Взял меня за руку, потянул за собой на диван и усадил на свои колени.
— Если честно, то да. Я жутко волнуюсь, — покачал он головой, как будто сам себе не верил. — Вдруг я ему не понравлюсь? Это же разобьёт мне сердце.
— Что ещё за ерунда? — я хотела приподняться на ноги, до того была возмущена, но Тима мне этого не позволил, крепче сковывая в кольце своих рук. — Ты удивишься, как ты ему понравишься. Может быть, хочешь кофе? Успокоишь свои нервы, а то тебя уже
Он нервно хохотнул. Убрал мои волосы с лица и с любовью в глазах посмотрел на меня.
— Вот что-что, а кофе меня сейчас точно не спасёт.
— Что же тогда? Что тебя может успокоить? Тебе ведь придётся сидеть здесь на иголках ещё как минимум час, пока Тимурка не проснётся!
— Значит, у нас есть ещё час в запасе? — мелодично спросил он, подмигивая мне. — Целый час. Интересно, это много или мало?
— Что ты задумал?
— Я хочу побыть с тобой, пока тебя у меня не отняли, — нежно обнял меня и чмокнул в щёку.
— Ты про Тимура? — рассмеялась я, задрав голову. — Скорее, наоборот, это он украдёт тебя у меня! Уж я-то точно знаю своего сына! — он бросил на меня укоризненный взгляд. — Нашего сына. Извини, привычка.
Тима притянул меня к себе. Всё моё тело окутало неминуемое блаженство. Я готова была воспламениться от одной лишь искры, а руки его в соприкосновении с моей кожей способны вызвать множество искр. Пламя неизбежно, я уже чувствовала его.
Когда он снова поцеловал меня, я забыла обо всём на свете. Я прекрасно понимала, что мы подобрались к точке не возврата, и только всемирный потоп может помешать ему не закончить начатое. Назад дороги не было.
— Где твоя комната? — спросил он, приподнявшись на ноги и удерживая меня на своих бёдрах.
— У тебя за спиной, — выдохнула я, вцепившись ногтями в его плечи.
Тима развернулся и вдруг остолбенел, уставившись куда-то. Я проследила за его взглядом.
А вот и “всемирный потоп”. Приплыли.
Вот это представление мы устроили сыну! Мы ужасные родители!
— Мам? — пробормотал Тимур, кулачками потирая свои сонные глазки. — Тебе там плохо что ли?
— Господи, дорогой, — ахнула я, пихнув Тиму в грудь. — Нет, ты что! Я абсолютно здорова. Ты давно проснулся?
Сын проигнорировал мой вопрос, потому как его заинтересованный взгляд застыл на Тиме.
— Тимофей Димуров? Номер шестьдесят девять, хоккейный клуб Ак-Барк? Это ведь вы?
Поджав губы, Тимоша подошёл к нему поближе. В его шагах скрывалась нерешительность, он жутко переживал. Оно и понятно, когда ты посторонний человек, то особо не заморачиваешься о том, понравишься ты ребёнку или нет, а когда первое впечатление напрямую зависит, какими будут их дальнейшие взаимоотношения, то нисколько неудивительно наблюдать заторможенную реакцию Тимы.
— Да, малыш, это я, — Тима опустился на корточки возле него. — Я счастлив наконец-то с тобой познакомиться.
Тимур
— Мама, это же он? — выглянул он из-за плеча Тимы, я разглядела в глазах сына ту самую надежду. — Он всё-таки вернулся к нам?
— Тимур, сынок, наш папочка вернулся. Ты можешь себе это представить?
Я подошла к ним поближе, чтобы понаблюдать за этой трогательной сценой и запомнить каждую её деталь.
— Па-а-аа-ап, это правда ты? — выкрикнул он, округлив глаза. Сын обнял его так крепко, что я подумала он придушит нашего новоиспечённого папочку раньше времени. — Где ты был так долго? Я жду тебя уже сто тысяч лет!
Тима сначала опешил, но потом с облегчением выдохнул. Он поднял глаза на меня, и явил моему взгляду своё счастливое выражение лица. Он расплылся в самой широкой улыбке, какую я только могла видеть, и прижал сына к своей груди, целуя его в макушку. Боже, как это мило.
— Целых сто тысяч лет? Тимур, я бы с радостью, но у меня никак не получалось приехать раньше.
— Но ты ведь больше никогда не уедешь? — надул губки маленький провокатор.
— Нет, сынок! Обещаю, я больше никогда не уеду от тебя и твоей мамы.
— Ты что же, любишь мою маму?
— Да, конечно. И тебя тоже, — подхватил он его на руки и снова поцеловал в макушку, а стояла молча, таяла как эскимо на палочке и вытирала слёзы счастья с лица. — Я люблю вас больше всего на свете.
— А как же «Ак-Барс»? — спросил сын. — Разве его ты не любишь больше?
— Больше нет! — неожиданно сказал Тима, искоса поглядывая на меня, он знал, что застанет меня врасплох следующей фразой: — Теперь я — нападающий команды «Металлург». Осталось уладить несколько формальностей.
— То есть? — прервала я их диалог, появившись прямо перед Тимой.
— Это значит, что я остаюсь в Новокузнецке!
Вот это он удивил! Да так, что я едва ли в обморок не свалилась от такого неожиданного заявления и от переизбытка приятных эмоций.
— Ничего себе! Ты не шутишь? Это же просто сногсшибательная новость.
— Мама, это значит мы больше не будем играть в «Угадай, кто»? — пропищал сынок, пальчиками цепляясь за Тиму, он ни на секунду не хотел его отпускать.
— Нет, теперь в этом нет никакой нужды, — тихо ответила я.
— Угадай, кто? Это что ещё такое? — нахмурился Тима.
— Позже объясню! — улыбнувшись, отмахнулась я.
Мне следовало оставить их наедине, чтобы они могли привыкнуть друг к другу, но в этом не было надобности.
Хоть Тима и находился в замешательстве первое время, но к обеду он уже полностью освоился в роли отца.
Не друга, а именно отца.
Как я это поняла? Очень просто: по особенному взгляду. Так же мой отец смотрит на меня и на Костю. Этот любящий отцовский взгляд ни с чем не спутаешь.