Угол атаки
Шрифт:
Онемел и генерал армии Г. Выслушав доклад Тимашука, он молчал не меньше минуты. Потом начал выспрашивать о подробностях, записал фамилии захваченных, серийные номера оружия, обещал заняться, но все это так, будто не понимал, что произошло, не врубился. А когда наконец въехал, разразился очередью крупнокалиберного мата и приказал:
– Вытряси из них все. Понял? Все!
– Как быть с отправкой?
– спросил Тимашук.
– "Мрии" нет.
– Срать на "Мрию"! Сейчас нужно понять, что происходит. Выверни их наизнанку. Мы должны знать все. Что
Тимашук понял.
– Что с ними делать?
– спросил он. И уточнил: - Потом.
– Не задавай мудацких вопросов!
– прикрикнул Г.
И это Тимашук тоже понял. Третий допрос он провел нормально. С каждым отдельно. Но это был, строго говоря, не допрос. Опрос. Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, семейное положение, место жительства семьи, воинское звание, место службы. Какое получили задание, когда, от кого, при каких обстоятельствах. Как добирались в район операции, на чем, сколько времени.
Допрос шел под магнитофонную запись. Но подполковнику Тимашуку не пришлось делать расшифровку и сравнивать показания, вылавливая нестыковки. Не было нестыковок. Это было видно навскидку. Показания совпадали до мельчайших деталей. Только в одном они гнали откровенную липу. Но гнали так слаженно и так равнодушно, что при других обстоятельствах Тимашук, возможно, и поверил бы.
Воинское звание: рядовой запаса. Да, служили. Да, были офицерами, вместе воевали в Чечне. В 96-м разжалованы и уволены из армии. С тех пор на гражданке. Пастухов - владелец индивидуального частного предприятия по изготовлению столярки. Перегудов работает в реабилитационном центре для бывших "афганцев" и участников чеченской войны. Мухин и Хохлов совладельцы детективно-охранного агентства. Злотников - безработный актер. За что разжалованы? За невыполнение боевого приказа. Какого приказа? Долгая история, подполковник. Долгая и темная. Запросите кадры Минобороны, они лучше знают.
У подполковника Тимашука не было времени на запросы. И необходимости тратить на это время он не видел. Легенда была нелепая, но сшита крепко.
Да, в их показаниях не было мелких нестыковок. Была одна - большая. Легенда о том, что они - рядовые запаса, вызванные на переподготовку, не сочеталась с изъятым у них новейшим вооружением, которого с лихвой хватило бы не на одну, а на две таких группы. Гранатометы РГ-6. "Иглы". А "каштаны"? Их даже в серию еще не запустили, делают малыми партиями по заказам спецслужб.
Шифрограмма из таинственного Центра снимала все вопросы. Это был сильный козырь. Туз козырный.
"За успешное выполнение задания..."
В этом тексте был и другой смысл. Откуда в Центре узнали, что они выполнили задание? Сами доложить не могли. Его разговор с Г. перехватить не могли - канал связи был защищен ФАПСИ. Спутники. Да, только с них могли зафиксировать взрыв "Мрии".
Да с чем же мы имеем дело?! Что за сила вдруг обнаружила себя?
"Центр - Пастухову. За успешное выполнение задания
Еще минута-другая - и текст исчезнет. Навсегда. Оборвется выход на этот проклятый Центр.
"Думай!
– приказывал себе Тимашук.
– Думай, думай!"
Что может ответить на такую шифровку военный человек? Только одно. Но больно уж очевидно. Слишком просто. А если нет? Если нормально? Они же не журналюги, чтобы играть словами. И не умники с "западного" и "восточного" факультетов "консерватории", смотревшие сверху вниз на курсантов третьего факультета, которым, в их числе и Тимашуку, предстояло не кайфовать в Лондонах и Кайрах под дипломатическим прикрытием, а пахать, как Карлы, в разведуправлениях военных округов и флотов.
Десантники. Рабочая сила. Офицеры-десантники. Были, как следовало из шифрограммы: капитан, старший лейтенант, лейтенант. Стали: майор, капитан, старлей. Для старшего, Перегудова, майор - нормально. Для остальных много. Особенно для Пастухова. Майор в двадцать восемь лет - очень неслабо. Сам Тимашук стал майором только в тридцать два года. И помнил, какой сатанинской гордостью обожгло душу.
Должны ответить. Не могут не ответить.
И Тимашук решился. Быстро набрал:
"Пастухов - Центру. Служим России".
Нажал кнопку шифратора и отошел от рации в дальний угол бокса, за станину сверлильного станка. На случай, если сработает самоликвидатор. Черт его знает, сколько там взрывчатки. Может, пшикнет. А может и рвануть.
Минута.
Две.
Четыре.
Секундная стрелка двигалась по дымчатому циферблату сверхточных швейцарских часов "Радо", скрытому за сапфировым стеклом.
Упругими толчками.
Как кровь в виске.
Как бы преодолевая сопротивление времени.
Шесть.
Обманчивый круговорот жизни. Время идет по кругу. А жизнь идет по прямой.
Семь.
От старта к финишу. Но выигрывает не тот, кто достигает финиша раньше.
Восемь.
А тот, кто позже.
"Селена" пискнула. На дисплее появилось:
"Центр - Пастухову. Выходить на связь только в крайнем случае. Могут запеленговать. Ждите дальнейших распоряжений".
Подполковник Тимашук перевел дух. Получилось. Сумел не спугнуть удачу. Сумел!
Этот раунд он выиграл. Теперь Центр подвязан. Открыта возможность для функельшпиля. И он сыграет с ними в эту старую игру. Как только получит информацию, необходимую для результативного функельшпиля. А он ее получит.
Заглянул Сивопляс, доложил:
– Полковник Тулин. К вам. Пустить или одно из двух?
Тимашук кивнул:
– Пусть войдет.
Вид у полковника Тулина был пришибленный. От шквала событий, обрушившихся на вверенный ему объект, он как втянул голову в плечи, да так и остался. И еще больше стал похож на перестоявший гриб-боровик. Перед встречей с Тимашуком он накручивал себя, накачивался решимостью и теперь выпалил заранее приготовленные фразы, будто боялся, что решимость исчезнет: