Угол атаки
Шрифт:
Даже досадно, что цель допроса такая элементарная.
Плечи Перегудова расслабились, голова откинулась на спинку кресла.
Можно было приступать к работе.
– Как вы себя чувствуете, Перегудов?
– Тепло. Волны шумят. Океан.
– Что вы слышите?
– Чайки. Музыка. Вы мне мешаете,
– Вы среди друзей. Я ваш друг, Док.
– Вы не можете быть моим другом. Я не могу быть вашим другом. Я ничего не сделал для вас. Вы ничего не сделали для меня.
– У нас
– Да.
– Что такое УПСМ?
– Теперь я одинокая свеча. И грустный танец ча-ча-ча. Я танцую сгоряча.
– Что такое УПСМ? Вы понимаете, о чем я вас спрашиваю?
– Понимаю. Яхта. Другая музыка. Очень громкая.
– Не напрягайтесь. Не мешайте себе. Вы знаете, что такое УПСМ. И скажете мне.
Приоткрытый рот. Остановившиеся зрачки.
Тимашук понял: сейчас скажет.
Но в это время у стены завозились, звякнуло железо на железе - цепочка наручников на трубе, раздался голос Злотникова:
– Не ломай человеку кайф, подполковник. Спроси меня.
Тимашук повернулся к нему:
– Говорите.
– А камеру? Тебе же нужно, чтобы это было на пленке.
Тимашук перевел объектив видеокамеры на Злотникова.
Разбитая губа и ссадины на лице были не лучшим украшением кадра. Но эта запись предназначалась не для суда.
– Назовите себя.
– Рядовой запаса Злотников.
– Вы знаете, что такое УПСМ?
– Так точно.
– Что?
– Управление по проведению спортивных марафонов.
Тимашук извлек из кобуры ПМ и взвел курок.
– Если кто-нибудь. Еще. Скажет хоть одно. Слово. Пристрелю.
– А ты стрелять-то умеешь?
– нахально спросил Злотников.
Тимашук выстрелил. В замкнутом пространстве бокса звук выстрела ударил по ушам. Пуля выкрошила бетон над самой головой диверсанта.
– Ты что делаешь?!
– удивился он.
– А если бы попал? Камера же все пишет!
Ворвался встревоженный Сивопляс с охранниками, ощетинились автоматами.
– Все в порядке, - кивнул им Тимашук.
– Всем выйти.
– Вы бы поаккуратней, товарищ подполковник, - посоветовал Сивопляс.
– Баловство с оружием еще ни к чему не приводило.
– Выйди, - повторил Тимашук.
– Не заходить, не стучать, никого не впускать. Ни под каким видом.
– Да не зайдет никто, не зайдет. А я побуду.
Так-то оно спокойней. Занимайтесь, товарищ подполковник, а я посижу как рыба об лед.
"Черные" вышли. Сивопляс присел на корточки у двери. Привычно, как сидят на Востоке. С носилок приподнял голову Мухин:
– Палят? Или мне снится?
– Снится, - ответил ему Хохлов.
– Ты спи, спи.
Мухин затих.
– Это было
– Первое и последнее. Я умею стрелять. Злотников, хотите проверить?
– Артист, заткнись, - вмешался Пастухов.
– Уберите ствол, подполковник. Я отвечу на ваш вопрос.
– Позже. Сейчас я разговариваю с Доком.
– Спрашивайте, - сказал Перегудов. Тимашук нахмурился. Клиент не должен реагировать на окружающее. Выстрел помешал действию препарата. Девять минут потеряно. Ладно, ничего страшного. "Ангельское пение" свое возьмет.
Тимашук убрал пистолет и вернул камеру в прежнее положение. Подошел к Перегудову, наклонился над ним:
– Говорите, Док. Вы знаете, что такое УПСМ. Что это?
– Управление по планированию специальных мероприятий.
– Каких мероприятий?
– Не знаю.
– Это спецслужба?
– Да.
– Где ее управление?
– Где-то в Москве. В центре. В старом особняке.
– Вы бывали там?
– Только один раз. Меня привозили туда. В закрытой машине.
– Опишите особняк.
– Во дворе фонтан. С купидоном. Мраморная лестница, В кабинете черные балки, камин. Высокие узкие окна.
– Что за окнами?
– Не знаю. Я был там поздно ночью.
Тимашук отметил, как переглянулись арестованные. Понял: горячо, на нерве, попал на нерв.
– Это был кабинет начальника управления?
– Да.
– Вы знакомы с ним?
– Да.
– Кто он?
– Генерал-лейтенант Нифонтов.
– Ваши друзья знают его?
– Да. Мы познакомились два года назад. Тогда он был генерал-майором.
– Кому подчиняется УПСМ?
– Точно не знаю. Думаю, президенту.
– Какому президенту?
– Президенту России.
– Президенту России? Вы уверены в этом?
– Мне так кажется.
– Почему?
– В кабинете был телефон АТС-1. И еще один аппарат. С российским гербом. И с красной надписью "Президент".
Вот так дела. Спецслужба президента? Если так, ясно, почему Г. дергается. "Дай доказательства. Мне нужны доказательства. Прямые, а не косвенные". Что же происходит?
Г. всегда был в команде президента. А теперь вдруг повел игру против службы хозяина? Или это УПСМ выступило против президента? Вряд ли. В этом случае Г. не понадобилось бы никаких доказательств. Достаточно намека. В Кремле - как в разведке. Подозрение равноценно событию.
Ничего не понятно.
– Вы работали на УПСМ?
– Да.
– Вы и сейчас работаете на УПСМ?
– Яхта. Очень громкая музыка.
– Почему вы работаете на УПСМ?
– Миллион.
– Вам обещали заплатить миллион? Миллион рублей? Миллион долларов?