Уголек в пепле

Тахир Саба

* * *

Я отнесла первое письмо Коменданта в курьерскую контору и направилась в сторону доков, в душный от дыма Оружейный квартал. Серранское лето славится своей изнурительной жарой, но тут она была просто невыносима, наваливаясь и терзая, словно голодный зверь.

Район гудел как улей, движение ни на секунду не останавливалось, гомон не затихал. Здесь даже в будний день было больше суеты, чем на рынке во время ярмарки. Из-под молотов размером с мою голову летели искры. Печи в кузницах горели кроваво-алым. Густые клубы пара вырывались тут и там через каждые несколько футов – готовые мечи опускали в ледяную воду. Кузнецы

выкрикивали приказы, и подмастерья наперегонки спешили их выполнять. И над всем этим стоял жалобный скрип сотен мехов, как от целого флота во время шторма.

Как только я ступила на улицы Оружейного квартала, меня остановила группа легионеров, требуя объяснить, по какому делу я здесь нахожусь. После десяти минут тщетных уверений мне пришлось показать письмо Коменданта. Лишь тогда они неохотно пропустили меня.

Это заставило в который раз задуматься, как Дарину удавалось попадать сюда день за днем?

Они пытали его, сказал Кинан. Сколько еще Дарин сможет выносить эти мучения? Уж конечно дольше, чем я. Когда моему брату исполнилось пятнадцать, он упал с дерева, делая наброски с книжников, работающих в саду у меченосцев. Он пришел домой, и из его запястья торчала кость. Я закричала и чуть не лишилась чувств от одного только вида. «Все нормально, – сказал он. – Поуп меня вылечит. Найди его, а потом сбегай за альбомом. Я уронил его там и не хочу, чтобы кто-нибудь нашел».

Мой брат обладал железной волей нашей матери. Если кто и мог выдержать пытки меченосцев, так только он.

Вдруг я почувствовала, что кто-то дергает меня за юбку. Я оглянулась, решив, что кто-то наступил башмаком на подол, но уловила лишь тень, быстро ускользающую по мостовой, недобрый взгляд узеньких глазок и тихий коварный смех, от которого по спине пробежали мурашки. Кожу закололо – этот смех предназначался, я уверена, только мне.

Выбитая из колеи, я ускорила шаг и в конце концов обратилась к пожилому плебею, который указал мне дорогу к кузнице Телумана. Вскоре я нашла ее, она располагалась недалеко от главной улицы, отмеченная лишь кованой буквой Т, прибитой к двери.

Но в отличие от других кузниц, в этой было совершенно тихо. Я постучала, но никто не отозвался. Что же делать? Открыть дверь и войти, рискуя разгневать кузнеца тем, что ворвалась без позволения, или явиться к Коменданту без ответа, когда она так настойчиво его требовала?

Сделать выбор не составило труда.

Я открыла дверь и попала в лавку. Пыльный прилавок делил помещение на две части. За ним высились десятки стеклянных витрин рядом с еще одной узкой дверью. Кузница была справа, в другой комнате, холодной и пустой. Неподвижные мехи простаивали без дела. Молот покоился на наковальне, остальные инструменты аккуратно висели на вбитых в стену колышках. Это напомнило мне что-то, что я уже видела, но я так и не смогла вспомнить, где и что именно.

Свет слабо проникал сквозь ряд высоких окон, в нем кружилось целое облако пыли, поднявшейся когда я вошла. Это место казалось заброшенным, и я почувствовала, как нарастает мое разочарование. Как я должна передать ответ Коменданту, если кузнеца здесь нет?

Солнечный луч блеснул на витринах, осветив оружие, что хранились за стеклом. Оно невольно притягивало взгляд. Мечи были выкованы с изумительным изяществом: каждый украшен замысловатым узором. Идущий от рукояти до крестовины, он в точности повторялся на самом лезвии. Завороженная красотой клинков, я подошла ближе. Мечи напомнили мне о чем-то так же, как и сам магазин, о чем-то важном, что я должна понять.

И вдруг я осознала. Письмо Коменданта выпало из рук –

так внезапно они онемели. Дарин рисовал это оружие! Он рисовал эту кузницу. Рисовал эти молот и наковальню. Я столько времени провела, размышляя, как спасти брата, что почти забыла о рисунках – источнике всех бед. Их причина таилась здесь, прямо перед моими глазами.

– В чем дело, девочка?

Меченосец показался в проеме боковой двери, больше напоминая речного пирата, чем кузнеца. Бритая голова, в каждом ухе – по шесть колец и по одному – в носу, в бровях, в губе. От запястий бежали вверх разноцветные татуировки – восьмиконечные звезды, лоза с пышными листьями, молот и наковальня, птица, женский глаз, весы – и скрывались под черной кожаной безрукавкой. Он выглядел старше меня лет на пятнадцать, не больше. Почти как все меченосцы, он был высок и мускулист, но скорее долговяз и строен, не гора бугрящихся мышц, каким, как я думала, должен быть кузнец.

Это за ним шпионил Дарин?

– Кто вы? – в растерянности спросила я, забыв, что он – меченосец.

Мужчина поднял бровь, словно спрашивал: «Я? Кто ты, черт возьми, такая?».

– Это мой магазин, – ответил он. – А я – Спиро Телуман.

Конечно, это он, Лайя. А ты – дурочка. Я достала письмо Коменданта, надеясь, что он спишет мой вопрос на глупость книжников. Он прочел записку, но ничего не ответил.

– Она требует ответа, сэр.

– Мне это неинтересно, – он поднял глаза. – Так ей и передай.

Он повернулся к двери. Я смотрела на Телумана озадаченно. Знал ли он о том, что мой брат сидит в тюрьме за то, что шпионил за его магазином? Видел ли кузнец рисунки Дарина? Всегда ли его магазин был таким заброшенным? Не от того ли Дарин смог подобраться к нему так близко? Я все еще пыталась собраться с мыслями и вдруг почувствовала, как нечто проползло по моей шее, словно меня коснулись жадные пальцы привидения.

«Лайя».

Под дверью сгущались тени, черные, как разлитые чернила. Тени принимали форму, их глаза блестели. Меня прошиб пот. Почему здесь? Почему сейчас? Почему существа, порождение моего же разума, не подвластны мне? Почему я не могу заставить их уйти?

«Лайя».

Тени выросли, слились в одну, превратившись в мужскую фигуру. Они приняли вид и даже голос Дарина. Они были так похожи на него, выглядели так достоверно, словно мой брат во плоти сейчас стоял передо мной.

– Почему ты оставила меня, Лайя?

– Дарин? – Я забыла, что это галлюцинация, что я в кузнице меченосцев, что всего в нескольких футах от меня находится устрашающего вида кузнец. Фигура склонила голову так же, как, бывало, делал Дарин. – Они делают мне больно, Лайя.

Это не Дарин. Мой разум покидал меня. Это вина и страх. Голоса изменились, исказились и расслоились, будто теперь здесь было три Дарина и все говорили враз. Свет в глазах фальшивого Дарина погас так же быстро, как солнце в бурю. Радужные оболочки потемнели, превратившись в черные точки, как будто все его тело наполнили тени.

– Я не выдержу этого, Лайя. Это больно. – Рука видения метнулась вперед и схватила меня. До самых костей меня пронзил холод. Я не смогла сдержать крика. В следующую секунду пальцы существа отпустили мою руку. Я почувствовала, что за спиной кто-то есть, и, повернувшись, увидела Спиро Телумана. В его руке был самый красивый меч, который я когда-либо видела. Он оттеснил меня в сторону, нацелив клинок на видение. Как будто он мог видеть эти существа. Как будто мог их слышать.