Уговор света и тьмы
Шрифт:
Глава 5
Тайна семи печатей
Быстро искупавшись, я надела простенькое серо-зелёное платье и отправилась сообщать Императору безрадостную новость.
Но уйти дальше собственной двери не получилось. Ибо под этой дверью в мученической позе отирался Эдолиэль.
Я внимательно посмотрела на его лицо. Я искала на этом лице следы равной борьбы с Императором. И не нашла ничего кроме напускной скуки, хорошо скрывающей тревогу.
— Доброго вечера! — немного натянуто улыбнулся эльф.
Его глаза слишком
— Вы нашли канцлера? — преувеличено жизнерадостно спросила я.
— Нет. Но он оставил письмо для Васила.
— И… ты его не читал? — безнадежно спросила я.
Эльфы ведь в большинстве своём очень честные, это я ещё из их истории поняла. Лгут они только когда переходят на тёмную сторону или просто замалчивают часть правды. Поэтому им лучше задавать вопросы, предполагающие однозначный ответ.
— Нет, не читал, — опять натянуто улыбнулся Эдо. — А что здесь было вчера? Слуги уже понарассказывали всякий бред. Стража помалкивает, а Император занят. Я отправил Владигарда к сестрицам Велльским, а сам пришёл к тебе. Мне достаточно прозрачно намекнули, что вы вчера с ним… общались.
— Так давно ждёшь! Мог бы постучать, — я старательно проигнорировала последнюю многозначительную фразу Эдолиэля.
— Ты плакала. Сначала вздыхала, возюкала тарелкой по столу, а потом плакала.
Я покраснела.
Спасибо тебе, о, острый эльфийский слух! С твоей остротой может сравниться только острота эльфийских ушей. И то не у всех представителей расы. Я уткнулась глазами в пол и потеребила платье. Ну, после того, как я всё расскажу Эдолиэлю, Императору будет рассказывать проще.
— Это длинная история. Поговорим у меня в комнате?
— По идее норма морали и совесть не позволяют мужчине входить в комнату незамужней девушки, — как-то не очень весело подначил эльф, и кивнул в сторону высокого мужчины в мундире, стоящего в нескольких шагах. — А ещё стража со вчерашнего дня на ушах стоит. Им наверняка от Васила крепко досталась. Мы можем в библиотеке поговорить.
Я согласно побрела в библиотеку.
В этот момент я сильно жалела, что не спросила у Императора, что можно рассказывать про вчерашнее, а что нет. Вряд ли он станет распространяться, что тёмные Печати, донельзя искажающие личность носителя поставил ему отец. За такое наши пресветлые маги надёжно упечь могут.
Сердце подпрыгнуло в груди. Отец? Как же я сразу не поняла?
Неужели Ниикол всё-таки был магом, причём тёмным, и после смерти переродился в нежить? Или… Ниикол вовсе не был отцом Императора, ведь он умер, и доехать до него теперь точно нельзя. Ох… и попала же я!
Нет, изменение личности, изгнание канцлера и землетрясение не скроешь. Об этом можно рассказать, а вот о факте тёмного колдовства стоит умолчать. Это уже пусть сам Император с эльфом объясняется. Хотя Эдо имеет полное право доложить о случившемся Совету магов, который попросит Университет разобраться и папочке Императора не
Впрочем, Эдолиэль не торопился приставать с вопросами об Императоре. Он шёл чуть позади, и я чувствовала, что он разглядывает меня эльфийским магическим зрением. Тем самым, которое мне, как человеку, всё-таки не доступно. Но ощущалась эльфийская магия просто жуть как реально, словно тёплые солнечные лучики пробегали по коже.
— А на шее у тебя что? — не стал скрывать магического вмешательства Эдолиэль.
— Со… совесть грызла, — протянула я, хотя сначала хотела сказать, что совершенно ничего.
Но вовремя поняла, что платье от эльфа синяки не скрыло.
— Села на шею?
— Пыталась откусить голову за мои грехи, да вот — только надкусить успела.
— И за что же тебя только совесть грызла? — задумчиво протянул Эдо.
— А-а-а… за что? — похлопала я глазами, изображая полную непричёмность.
— За использование тёмной магии? — негромко и очень серьёзно смотрел на меня эльф, ловко обойдя сторонкой прямо перед дверью библиотеки.
Теперь в его глазах не осталось веселья. Зато появились нотки брезгливости. Эльфы хранители чистой, светлой магии, всё тёмное им противно. Сердце испугано подскочило в груди.
— Какой тёмномагии?
— Той, которой сейчас так много в тебе.
— И что же она во мне делает? — попыталась я улыбнуться и представить, что всё это такая дурацкая эльфийская шутка.
— Ищет путь к твоему сердцу, — не пошутил в ответ эльф.
Я побледнела, но ничего не ответила. Вместо ответа обошла эльфа стороной — коридоры замка это тебе не тавернские, здесь на пространстве не экономят, и протиснулась между Эдо и дверью, торопясь её открыть. Ладонь элегантно развернувшегося Эдолиэля легла поверх моей.
— Эту дверь можно открыть только с моей помощью, помнишь? — грустно спросил эльф.
Он потянул наши руки на себя, дверь и открылась.
Я невольно отступила на несколько шагов назад, и Эдо сделал то же самое. Только ещё проворнее и легче. Будь на моём месте обычный человек, дверь бы непременно съездила ему или мне по лбу. Сердце заколотилось сильнее, а щёки покраснели. Я представила, что сейчас видит стража и наверняка в этот самым момент думает о нас самое скверное.
Чуть помедлив, эльф склонился к моей шее, и чуть ли не касаясь её губами, что-то прошептал. На староэльфийском. Я в этот момент не могла ни о чём думать — ни о скверном, ни о хорошем. Эдо осторожно прикоснулся пальцами к левой стороне шеи, на которой был самый болючий синяк и… я ничего не почувствовала кроме его прикосновения. А ведь ещё утром даже от касания ткани платья было очень больно. Эльф втолкнул меня в распахнутую дверь и закрыл её за своей спиной.