Угроза мирового масштаба 5

Лекс Эл

— С ними все будет хорошо, — поспешил заверить спасатель. — Они вне опасности. Они просто отдохнут немного, и придут в себя. Видишь? Они дышат. Если приложишь ухо к груди, услышишь, как стучит сердце. Не переживай, буквально один день — и они будут в порядке. Как тебя зовут?

— Кайла… — машинально ответила девочка.

— Отлично, Кайла, меня зовут Майк. — Спасатель снял перчатку, протянул руку девочке и очень серьезно пожал ее маленькую ладошку. — Ты, наверное, хочешь остаться вместе с родителями? Давай тогда останешься со мной, потому

что молодому человеку уже пора идти.

— Правда? — Кайла перевела взгляд на меня.

— Да, правда. — Я улыбнулся. — Мне действительно пора. Меня тоже ждет одна девочка. Она постарше, чем ты, но она тоже переживает за меня, как ты переживала за своих родителей. Но ты не бойся, Майк хороший человек. Он тоже помогает людям, видишь? Он не сделает ничего плохого, он же помог твоим родителям. И тебе поможет. Так что давай-ка…

Я аккуратно передал девочку на руки спасателю, предупредив о ее больной ноге, и он тут же отошел с ней слегка в сторону, чтобы взять шуршащее спасательное одеяло и закутать девочку в него, чтобы больше не мерзла.

Я перевел взгляд на родителей Кайлы, которые хоть и не были мертвы, но выглядели далеко от пышущих жизнью, и коснулся руки каждого из них, отправляя по организму хороший заряд зеленой маны. Теперь обещание Майка точно сбудется, и уже завтра они будут если не на ногах, то хотя бы в сознании.

Но этого, пожалуй, будет маловато.

Поэтому я прошелся по всему лагерю, касаясь всех раненых, и отправляя им по организму такой же приличный заряд.

А тем, кто не был ранен, и в особенности тем, кто занимался ликвидацией всех последствий, я адресовал хорошую порцию черной маны, которая плотно обустраивалась у них в мозгах, успокаивая мысли и наполняя уверенностью в своих решениях и действиях. Не чрезмерной, чтобы не случилось такого, что спасатели начнут работать, не подумав толком и не обсудив свои решения с другими, а в самый раз для того, чтобы продуктивность их работы повысилась.

Я шел по лагерю, опустив голову и не привлекая к себе внимания, а сам раздавал налево и направо заряды маны, черпая их из своего практически бесконечного манозапаса.

На самом деле меня так и подмывало помочь чем-то более серьезным — поразбирать завалы или попробовать полечить раненых, хотя бы тех, кто находится в критическом состоянии, но умом я прекрасно понимал, что сейчас все это уже не нужно.

С момента атаки на город прошло больше часа и все, что нужно было сделать экстренно, уже было сделано.

Жилые здания, в отличие от больницы, пострадали не сильно и нигде не было таких сильных обрушений, из-под которых нужно было прямо десятками извлекать пострадавших… А те, кто нуждался в помощи — уже ее получили.

Поэтому все, что мне оставалось — это привносить свою небольшую лепту в эту помощь, так, как я умею это делать. Хотя бы так.

Я прошел насквозь через лагерь, поймав на себе несколько подозрительных взглядов, и, напоследок обернувшись, посмотрел на Кайлу и помахал ей рукой. Девочка

тоже помахала ручкой и я направился к особняку.

Покосившиеся от попадания снаряда рядом ворота уже не держались на замке, и я легко открыл их просто толкнув от себя. Прошел по саду, рассматривая воронки, и вошел в особняк через парадный вход.

Конечно же, здесь все были на ногах. Или вернее будет сказать, что они были на ногах совсем недавно, и, скорее всего, в панике метались, не зная, что делать, но сейчас, более или менее успокоившись, расселись по диванчикам.

Здесь присутствовала вся женская часть семьи Тюудор, ну и дети, конечно.

Ни деда Ванессы, ни ее отца пока еще не было, но это и не удивительно — они наверняка разгребали последствия обстрела там, откуда этот обстрел велся, или около того. Скорее всего позвонили, выяснили, что все живы и здоровы, и на этом все пока что закончилось. Все прочее будет потом, когда они доберутся до дома.

В холле горел тусклый, скорее декоративный, свет, едва позволяющий рассмотреть стоящие буквой «П» вокруг кофейного столика диванчики и людей, где сидящих в них, а где — и лежащих.

Сестры Ванессы, да и брат ее тоже, судя по всему, не выдержали напряга этой ночи и вырубились, как только поняли, что находятся в безопасности. Поэтому действительно бодрствовали тут только твое — сама Ванесса и ее мать, обеими руками сжимающая большой низкий бокал, в котором от мелкой дрожи, бьющей женщину, рябила темно густая маслянистая жидкость.

Как только я вошел, Ванесса оторвалась от телефона, который держала в руках, метнула на меня яростный взгляд и внезапно оказалась рядом так быстро, что я даже не успел среагировать!

— Ты! — выдохнула она, толкая меня в грудь. — Ты почему телефон не берешь?!

Я шагнул назад лишь чуть-чуть, чтобы все же позволить ей толкнуть себя, выразить свое недовольство, иначе она бы просто взорвалась. Возможно, на её месте я бы тоже дал волю эмоциям, если бы так сильно волновался за близкого человека.

— Телефон? — Я пожал плечами. — Не знаю. Сейчас проверим.

Я залез в карман, в котором обычно держал телефон и достал его разломанным пополам.

Судя по всему, Личная Защита не сочла нужным защитить и его тоже, когда я кувыркался после падения с мотоцикла.

— Разбил. — Я продемонстрировал Ванессе телефон. — Кстати, мотоцикл я тоже разбил. Прости. Так уж вышло.

— Как ты голову себе не разбил… — вздохнула Ванесса, обняла меня и тесно прижалась. — Черт возьми, как ты жив еще до сих пор, Марк… с твоим-то рвением всем помогать и находить неприятности.

— Ты сама-то как? — Я тоже обнял ее. — Нормально себя чувствуешь? Ты такого наворотила…

— Да уже видела… — непонятным тоном произнесла Ванесса, слегка отодвигаясь от меня. — Ничего не помню. Только как ты уезжал, и то как в тумане каком-то, как во сне, долго не могла понять, на самом ли деле ты уехал или где-то в доме до сих пор. Искала даже.