Угрюмый грот

Сникет Лемони

Фиона взглянула на снимок и сморгнула слезы:

— Семья моя пропала. Так точно! Мама умерла. Так точно! Отец куда-то уехал. Так точно! Мой брат, может быть, и не такой замечательный, как вы, Бодлеры, но из семьи у меня остался он один. Так точно! Я остаюсь с ним. Так точно!

— Оставайся с ним, если хочешь, — проговорила Вайолет, — но отпусти нас.

— Рандеву [35] . — добавила Солнышко.

— «Отвези нас на Брайни-Бич», — перевёл Клаус. —

Даже если мы по разные стороны раскола, Фиона, это не должно мешать нам помогать друг другу.

35

Условленное свидание (фр.).

Фиона вздохнула, бросила взгляд сперва на Бодлеров, потом на фотографию и сказала:

— Я могу повернуться к вам спиной, а не караулить вас.

— А мы можем взять «Квиквег», — продолжила Вайолет, — и уплыть.

Фиона нахмурилась и положила фотографию на стол.

— Если я отпущу вас и вы уплывёте на Брайни-Бич, то что вы для меня сделаете?

— Я научу тебя ремонтировать подводные лодки, — Вайолет показала на телеграфное устройство, — и ты вернёшь «Квиквегу» былую славу.

— Мне больше не нужен «Квиквег», — отозвалась Фиона. — Так точно! Я теперь член команды «Кармелиты».

— Я отдам тебе мой ежедневник. — Клаус достал из кармана свою темно-синюю записную книжку. — Там полным-полно важных секретов.

— Граф Олаф и так знает больше секретов, чем ты узнаешь за всю жизнь.

— Пф! — услышали дети и, взглянув вниз, увидели Солнышко, которая успела за это время ускользнуть в кухню и теперь с трудом тащила оттуда водолазный шлем.

— Солнышко, оставь его! — крикнула Вайолет. — Там внутри очень опасный гриб, противоядия у нас пока нет!

— Микол, — сказала Солнышко и положила шлем к ногам Фионы.

— Солнышко права. — Клаус взглянул на шлем и поёжился. — Там внутри главный кошмар микологического пантеона — медузообразный мицелий.

— Я думала, вы его уничтожили, — удивилась Фиона.

— Нет, — сказала Вайолет. — Медузообразный мицелий произрастает лучше всего в ограниченном пространстве. Ты говорила, что яд смертельно опасного гриба может быть источником замечательных лекарств. Для миколога это очень ценный образчик.

— Да, это верно. — Фиона посмотрела на шлем, стоящий перед нею на полу.

Бодлеры тоже посмотрели на него, и им вспомнилось ужасное путешествие по Гроту. Они вспомнили, как там было темно и холодно, когда, покинув «Квиквег», они плыли по течению вглубь пещеры. Вспомнили устрашающее зрелище — медузообразный мицелий, закрывавший им выход из жуткой пещеры, пока стебли и шапочки не убыли. Они вспомнили, как продрогли, плывя против течения к субмарине, и какие страшные открытия они сделали по возвращении — пропажу команды и грибы, растущие внутри Солнышкиного шлема. Вспомнили, как возникло на экране локатора

изображение субмарины-осьминога и как они увидели поджидавшего их негодяя, когда их втянуло внутрь осьминога.

— А вот и мы! — объявил Граф Олаф, вваливаясь в кают-компанию со всей компанией. Эсме и Кармелита на ходу заглядывали в блестящую шкатулочку, а крюкастый сгибался под тяжестью водолазных костюмов и шлемов. — Боюсь, пожива небольшая, субмарина уже не та, что в дни былой славы. Правда, в кубрике я нашёл маленькую шкатулку с драгоценностями, там есть кое-что ценное.

— По-моему, кольцо с рубином очень модное, — промурлыкала Эсме. — Оно великолепно будет смотреться с моим платьем, имитирующим пламя.

— Это мамино кольцо, — тихо произнесла Фиона.

— Она была бы рада, что оно досталось мне, — быстро нашлась Эсме. — Ведь мы были близкими подругами в школе.

— А я хочу ожерелье! — заявила Кармелита. — Оно отлично подойдёт к моему ветеринарному стетоскопу! Дай мне его, Графуля!

— Жаль, с нами нет карнавальных уродов. — Крюкастый вздохнул. — Помогли бы мне таскать водолазные костюмы.

— Мы увидим их в отеле «Развязка», — оборвал его Граф Олаф, — как и всех остальных моих соратников. А теперь уходим отсюда! До прибытия в отель у нас ещё куча дел! Треугольные Гляделки, веди сирот на гауптвахту! Ха-ха хула-хуп!

Напевая нелепую мелодию, негодяй сделал несколько танцевальных па, торжествуя победу, но тут же споткнулся о водолазный шлем. Кармелита злорадно хихикнула, когда Олаф нагнулся и потёр татуированную щиколотку.

— Ха-ха, Графуля! — воскликнула она. — Ятанцую лучше, чем ты!

— Убери отсюда эту шляпу, Треугольные Гляделки! — прорычал Граф Олаф. Он наклонился, поднял шлем и только хотел передать его Фионе, как крюкастый остановил его.

— Он вам самому пригодится, босс, — сказал он.

— Япредпочитаю шляпы поменьше и полегче, — отозвался Граф Олаф, — но все равно благодарю за внимание.

— Мой брат имел в виду, — объяснила Фиона, — что внутри шлема растёт медузообразный мицелий.

Бодлеры ахнули и в страхе переглянулись, а Граф Олаф заглянул в окошечко шлема, и глаза его под единственной бровью расширились.

— Медузообразный мицелий, — пробормотал он и задумчиво провёл языком по зубам. — Может ли это быть?

— Не может, — заявила Эсме Скволор. — Гриб давно уничтожен.

— Они его принесли с собой, — объяснил крюкастый. — Потому маленькая девчонка и кашляла.

— Но это чудесно! — произнёс Олаф таким скрипучим хриплым голосом, как будто он тоже успел отравиться. — Как только вы, Бодлеры, очутитесь в камере, я открою шлем и заброшу его к вам! То-то помучаетесь! Всегда об этом мечтал!

— Вы не должны этого делать! — закричала Фиона. — Это очень ценный экземпляр!