Уха

Гончаров Иван Александрович

– Вот и Ерема идет!
– сказал мещанин.
– Где ты пропадал, подлец? спросил приказчик, - что не несешь самовара и уха ждет тебя тоже!

– Сейчас, сейчас!
– лениво сказал Ерема, - вот вам и самовар!
– Он поставил самовар, сам сел на одно пустое место, ни на кого не глядя, и нехотя

взял ложку, как и другие.

– Что вы на него взъелись, в самом деле! Он тоже человек, как все люди, а не то, что какой-нибудь!
– сказала одна из женщин.

Все начали есть уху и прочее, что привезено было из городу, с собой.

Мужчины всячески задирали Ерему, но он ел, как молодой рекрут, много и молча, а женщины, которых подзадоривали их мужья, смотрели тоже молча в разные стороны...

– Да что с вами поделалось? Обворожил, что ли, вас Ерема?
– спросил мещанин. Но Ерема ничего не сказал и не показал по обыкновению своих зуб, женщины тоже ели и пили, не говоря ни слова.

– Ну, давайте пить водку! Коли так!
– решил мещанин и вынул знакомый, всем штоф вина, который улыбкой приветствовали все мужчины, не исключая Еремы. Для женщин приказчик привез из города наливки, меду и пива. Потом все стали есть, пить и веселились до вечера.

Поздно вечером все начали лениво подниматься с своих мест.

– А что лошадям задал ли ты овса, Ерема?
– спросил дьячок.

– Задал!
– отвечал Ерема.
– Теперь поди уж чай съел!
– Так напой их да закладай, нечего тут прохлаждаться!
– добавил тот.

Ерема ушел. Трое мужчин стали убирать невод, а жены их укладывали самовар, чашки и прочее, что было взято из города. Скоро обе телеги, запряженные лошадьми, тронулись в город, когда на небе вызвездило и вечер был тихий и ясный. Переехали опять вброд рукав Волги, отделявший

от твердой земли, и стали подниматься в гору. Но женщины уже не тыкали зонтиками в спину Ерему, хотя с другой телеги мужчины то и дело подстрекали их словами: "Хорошенько его, баловня! Хорошенько ero!" Женщины продолжали молча смотреть в разные стороны. Ерема пошевеливал вожжами и правил лошадьми, не обращая, кажется, на них большого внимания. Когда поровнялись с церковью Иоанна Предтечи: "Святой Иоанне Крестителю, моли Бога за нас!" - снимая шапку и крестясь, сказал Ерема. "Ах ты, разбойник! Вот я тебе дам! говорил мещанин.
– Отдуйте-ка его зонтиком! Слышите?" Но женщины не отдули его, продолжали сидеть молча, и Ерема на них не оглядывался. "Святой Николай, чудотворче и угодниче Божий, помилуй нас!" - говорил он, опять крестясь, снимая шапку, когда проезжали мимо церкви Николая Чудотворца. "Я дам тебе угодниче Божий, будешь ты у меня в церкви, вот этак же разговаривать! Ну-ка его в три зонтика!" - сказал с другой телеги дьячок. В первой телеге все молчали, все три женщины и Ерема, и зонтиками не трогали его в спину.

– Тихвинская Мати, Пресвятая Богородица, моли Бога за нас! проговорил Ерема, когда поровнялись с церковью Божьей Матери.

– Вот я тебе дам! Ишь, баловень! Залез к бабам! Чего вы там смотрите! Эй, вы, барыни! Хорошенько его!
– кричал мужской голос сзади. Но в первой телеге ехали молча. Только один Ерема, поровнявшись с последней церковью Троицы и крестись, сняв шапку, произнес: "Пресвятая Троица, помилуй нас, грешных!"

С этими словами обе телеги остановились у дома, из которого выехали утром.