Ухо к земле
Шрифт:
— В половине одиннадцатого, если у нас нет гостей. Но я не представляю, как мне вывести машину. Кто-нибудь обязательно услышит.
— А предположим, я буду ждать тебя с машиной? Я могла бы отвозить тебя сюда, а потом обратно.
Гарри поразился, идея казалось удачной.
— Ты умеешь водить машину?
— Конечно.
— А она у тебя есть?
— Нет, но мы могли бы купить... Я знаю, где очень дешево продается хорошая машина. Всего четыреста долларов... Подержанная.
На счету у Гарри оставалось всего лишь восемьсот долларов, которых должно было хватить на пятнадцать
— Мне нужно подумать, Таня.
Тане очень хотелось иметь машину. Она заметила его колебания. Отец всегда поучал ее, что ничего стоящего без драки не получишь.
— Если покупать, то сразу, — сказала она с решительной ноткой в голосе. — Хозяин машины — папин знакомый. Он предупредил, что если я не дам определенный ответ до завтра, ему придется продать ее кому-нибудь другому.
Гарри задумался. Его спальня рядом с патио. Будет нетрудно выйти через дверь патио и выбраться на дорогу никем не замеченным. Обычно Лиза ложилась в десять тридцать, а он уходил к себе почитать в постели. Лиза всегда принимала снотворное и спала, не просыпаясь, до семи утра. Да, риска, пожалуй, никакого. Можно выскользнуть из дому около одиннадцати, провести пару часов с Таней, вернуться — и никто не узнает.
Но четыреста долларов!
Видя, что он все же еще колеблется, она уныло добавила:
— Но, может быть, это чересчур дорого? Может, ты предпочитаешь видеть меня только по воскресеньям?
Это решило дело. Гарри привлек ее к себе, провел рукой по узкой, прекрасной спине.
— Покупай машину. Я дам тебе чек.
Она прильнула к нему всем телом.
— Не безопасней ли наличными?
— Да, ты права. Я пришлю деньги заказным письмом.
— Теперь, когда ты сможешь со мной встретиться, достаточно будет позвонить.
— Нельзя, там подслушивают.
Да нет же, можно. Надо просто набрать номер ресторана и сказать, что неправильно соединили. Папа всегда подходит к телефону сам. Он узнает твой голос. Тогда он скажет мне, и я буду ждать тебя в машине.
Гарри посмотрел на нее с интересом.
— Ты, я вижу, здорово все обмозговала, а?
— Это потому, что я тебя люблю и понимаю, как осторожно ты должен себя вести.
Гарри перевернул ее на спину.
— А теперь ты будешь пассивной, а я — очень активным.
Перед уходом он позвонил в гольф-клуб. Джо Гейтс сказал со смешком, что его никто не спрашивал.
По дороге домой Гарри ломал голову, как раздобыть 400 долларов, не подорвав свои финансы. Он с тревогой чувствовал, что запутывается в сети лжи и интриг, но останавливаться не желал. Заезжая в гараж, он сознательно направил машину на бетонную перегородку, смяв правое крыло и разбив фару.
— Да что с тобой такое? — возмутилась Лиза, когда он сообщил ей об этом. — Ты пьян?
— Так уж случилось, — Гарри пожал плечами. — Извини... но со всеми бывает. Отгоню-ка я машину к Джефферсону. Он исправит.
Гарри был в хороших отношениях с хозяином гаража Джефферсоном. Они любили поговорить о машинах, всегда сходясь во мнениях. Зато Лизу Джефферсон не выносил. Осмотрев повреждения, он сказал, что ремонт обойдется в 90 долларов.
— Вы
Джефферсон ухмыльнулся.
— Конечно. Для вас всегда с удовольствием, мистер Льюис. Так, давайте посмотрим: выправить и перекрасить крыло, поставить новую фару, заменить колпак, снять и выправить переднюю ось, отрегулировать тормоза. Угу... можно.
Получив счет, Лиза разбушевалась. Гарри смиренно заметил, что авария есть авария и страховка покроет все расходы, но Джефферсон хотел бы получить чек сразу. Лиза выписала чек и швырнула ему.
— Впредь будь осторожнее!
Так, сама того не зная, Лиза заплатила за машину для Тани.
План девушки решил все затруднения. Когда у Гарри возникало желание, он звонил в ресторан и говорил, что ошибся номером. Около половины двенадцатого, когда кто-то ложился спать, а Хельгар смотрела телевизор у себя в комнате, Гарри выскакивал из спальни, запирал ее, выходил через дверь патио, которую также запирал за собой, а затем пробирался к дороге, где его в машине ждала Таня.
Жизнь Гарри превратилась в пытку нервов и экстаз плоти. И все же он ни о чем не жалел. Чем чаще он встречался с Таней, тем сильнее разгоралась его страсть. Она редко просила денег, да и то на какие-нибудь дешевые пустяки. Он видел, что эта экзотическая, восхитительная любовная связь почти ничего ему не стоит. Через три месяца Таня напомнила, что пора вносить плату за квартиру, и снова пришлось думать, как вытянуть у Лизы триста долларов.
Лиза только что закончила заново отделывать спальню. Гарри зашел к светловолосому декоратору-гомосексуалисту, который, как он знал, ненавидел Лизу, и уговорил того добавить четыре сотни: три для Гарри, одну для себя. Гомик пережил несколько неприятных минут, объясняя Лизе, почему цена превысила первоначальную смету, но комната ей понравилась, и она, ворча, согласилась. Так она вновь оплатила интрижку Гарри.
Однажды воскресным утром, когда Таня и Гарри лежали на кровати, пресытившись любовью, она попросила:
— Расскажи мне, пожалуйста, об ожерелье Эсмальди.
— Откуда ты о нем знаешь? — удивленно спросил Гарри. Он испытывал приятную расслабленность и сонливость.
— Я читала о нем. Оно очень красивое?
— Пожалуй... Да, очень.
— Она часто его надевает?
— Почти никогда. Оно лежит в сейфе. Честное слово, чертовски досадно, что у нее неподходящая наружность. На красивой женщине оно выглядело бы великолепно.
— А на мне?
Гарри приподнял голову и окинул взглядом ее обнаженное тело. Улыбаясь, он кивнул.
— Великолепно — не то слово.
— Если с ней что-нибудь случится, ожерелье станет твоим?
— Где там. Она завещала его музею, да и не случится с ней ничего.
Миндалевидные глаза Тани расширились.
— Музею?
— Именно. Музею изобразительных искусств в Вашингтоне.
— Значит, когда она умрет, его уже не наденет ни одна женщина?
— Верно.
Таня глубоко вздохнула.