Ухо к земле
Шрифт:
— Хорошо, поедем.
Она взвизгнула от восторга и бросилась ему на шею. Вскоре после полуночи Гарри провел ее по дороге и, обогнув дом, остановился перед дверью патио. Здесь он повернул замаскированный выключатель.
— Что ты делаешь, Гарри?
— Отключаю сигнализацию, иначе ровно через три минуты сюда примчится орава полицейских. Весь дом опутан проводами, они ведут прямиком в управление полиции. Я повернул вот здесь, и теперь сигнализация не работает.
Он пошарил под кадкой с желтыми бегониями
— Я всегда его тут оставляю, — объяснил он, открывая дверь. — Если бы я его потерял и не смог бы попасть после свидания с тобой к себе, мне бы крышка.
Он ввел ее в дом. Перед отъездом окна закрыли ставнями и задернули шторы. Можно было зажечь свет, ничем не рискуя.
Они пошли по комнатам. Минуты три Таня стояла в кухне, рассматривая все своими глазами. Ванные комнаты ее восхитили.
У Гарри миновал страх, и теперь он наслаждался ее ошеломленным выражением при виде такой роскоши.
— Да ведь эти краны из чистого золота! — воскликнула она, изумленно глядя на ванну Лизы.
— Верно. Здесь все золотое.
— Но как можно быть такой богатой?
— Вот Лиза может же.
Прижав руки к груди, Таня остановилась в дверях огромной гостиной. Одетая в белые брюки и бледно-голубой пиджак, она выглядела очаровательно. Ни к чему не притрагиваясь, она осмотрела все: уставленный бутылками бар, большой цветной телевизор, стереорадиолу и стеллаж с пластинками, отделку и драпировки. Она двигалась словно во сне.
— И все это твое, Гарри?
— Ничего моего здесь нет... я здесь только живу.
Он показал ей свою спальню.
— Ты спишь в этой чудесной комнате совсем один?
— Да, но я вижу тебя во сне.
Таня смотрела на него, улыбаясь.
— Правда?
— Правда... Ну, ладно, пошли.
Ее глаза стали умоляющими.
— Гарри, пожалуйста, можно мне посмотреть ожерелье Эсмальди?
Гарри заколебался. Потом увидел, с какой надеждой и желанием она смотрит, и у него не хватило духу ей отказать. Он провел ее в спальню Лизы. У Тани вырвалось восторженное восклицание, когда он зажег свет. Комната была вершиной роскоши, комфорта и тонкого вкуса. Ее красота и великолепие до сих пор производили на Гарри сильное впечатление.
— Но ведь это настоящее чудо! — прошептала Таня, медленно входя. — Это самая прекрасная комната, какую я видела.
— Кто спорит!
Гарри подошел к туалетному столику и сунул руку под крышку.
— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Таня, становясь рядом.
— Открываю сейф. Тут две кнопки, одна — здесь, другая — с той стороны комнаты. Вот эта отключает сигнализацию, другая отпирает сейф. — Он пересек комнату и отыскал вторую кнопку, хитроумно запрятанную в причудливой резьбе, обрамляющей радиатор. Когда он нажал кнопку, дверь вделанного в стену сейфа скользнула в сторону.
— Ох,
Гарри вновь закрыл сейф и дал ей нажать на обе кнопки. При виде открывающейся дверцы она захлопала в ладони, как возбужденный ребенок.
— Ах, вот бы жить так! — воскликнула она. — Это самая удивительная ночь в моей жизни!
— Подожди, — сказал Гарри. Ее возбуждение передалось и ему. Он протянул руку и достал из сейфа продолговатый футляр. — Сними одежду, Таня.
Она удивленно воззрилась на него.
— Я не понимаю.
— Давай-давай... снимай.
Дрожащими пальцами она стала расстегивать пуговицы. Сбросив одежду, она встала перед ним. Он открыл футляр и вынул ожерелье, сверкавшее как три нити звезд.
— Не шевелись.
У Тани захватило дух при виде алмазов.
Гарри застегнул ожерелье на ее тонкой шее, потом подвел к высокому зеркалу, а сам отошел. Ее белая, как слоновая кость, шелковистая кожа была идеальным фоном для мерцающих камней. Она стояла завороженная, неотрывно глядя на свое отражение.
— Я так и думал, — сказал Гарри слегка охрипшим голосом. — Будто для тебя сделано.
Таня не ответила. Она смотрела и не могла налюбоваться.
Так прошло минут пять. Гарри осторожно расстегнул застежку и уложил ожерелье обратно в сейф.
— И никто, кроме нее, никогда его не наденет? — тихо спросила Таня, одеваясь.
— Да. Оно будет лежать под толстым стеклом в музее.
На обратном пути в их маленькую квартирку Таня сидела странно притихшая. Войдя, она с бесстрастным лицом обвела взглядом небольшую, просто обставленную комнату.
— Что значит — иметь деньги, — сказала она, потом пожала плечами и улыбнулась. — Теперь, давай хорошенько займемся любовью.
Впервые за время их близости у Гарри возникло тревожное ощущение, будто Таня не с ним. Он чувствовал, что ее мысли далеко.
На следующий день он должен был поймать самолет в Нассау, вылетавший в одиннадцать сорок. Они проснулись поздно. Принеся ему кофе, Таня вдруг спросила:
— Гарри... если с ней что-нибудь случится, этот чудесный дом станет твоим? И все деньги будут принадлежать тебе?
— Да. Когда мы поженились, она составила завещание, по которому все останется мне, но она еще долго проживет. Так сказал ее врач.
— О... — Таня провела длинными тонкими пальцами по краю стола. — Но ведь нельзя знать заранее, правда? Она может умереть, и тогда ты станешь свободным. Гарри, ответь мне, пожалуйста, честно на один вопрос: если бы ты был свободным, ты захотел бы жениться на мне?
Он быстро поднял голову. Жениться на тебе? Об этом он никогда не думал. Но красота девушки и взволнованное ожидание в ее глазах заставили его улыбнуться и кивнуть.