Уходи, если сможешь

Банкер Конни

Брюс Макнот не задерживается возле женщин, меняет их как перчатки. И чтобы понять это, вовсе не обязательно иметь семь пядей во лбу.

— Мне надо одеться.

— О нет, не надо. — Брюс схватил ее за руку. И молодая женщина ощутила силу, таящуюся в этих пальцах, силу, которая не даст ей ни малейшего шанса высвободиться и подняться с кровати. — Как долго еще ты собираешься убегать, Маргарет? Год? Два? Всю оставшуюся жизнь?

— Ты делаешь мне больно!

— Черт побери! Все мы время от времени причиняем друг другу боль. Нельзя отступать перед жизнью из глупого страха перед возможными потерями.

Брюс

чувствовал, как с каждой секундой она все более отстраняется от него, становится далекой и недоступной, и собственное бессилие приводило его в ярость. Но агрессия не помогла бы ему изменить ситуацию. С трудом он заставил себя отпустить руку женщины и смерил ее долгим изучающим взглядом.

— А тебе когда-либо причиняли боль? Тебя предавали? — вызывающе спросила Маргарет.

— Да, если хочешь знать. — Ему казалось, будто он идет по лезвию ножа, хотя с какой бы стати так переживать? — В юности меня бросила женщина… Она была старше лет на десять, но я сходил от нее с ума, думал, что нас свела вместе любовь… И в один прекрасный день застал ее в объятиях другого мужчины. Ей ни к чему было больше притворяться, так что она сбросила маску. Я был для нее и ее дружка всего лишь простым и быстрым способом обогащения: выйти замуж, развестись, а потом всю жизнь получать денежки от бывшего простачка-мужа… Что может быть проще?

Непонятно почему, но эта история, о которой Брюс никогда никому не рассказывал, до сих пор ранила его самолюбие и ему крайне трудно было вслух поведать о ней.

— И что ты сделал?

— Запомнил урок на всю жизнь! — резко ответил он.

— Но у тебя не было ребенка.

— Не было.

— А дети страдают сильнее взрослых.

— И некоторые взрослые используют возможное детское страдание как щит, чтобы прикрываться от соприкосновения с жизнью.

— Я хочу забрать мою дочь!

Сердце Маргарет неистово билось. Что-то из глубины сознания предупреждало: достаточно одного неверного шага, чтобы завести их разговор в опасную трясину.

— Что ж, вперед! — Брюс удобно закинул руки за голову.

— Что ты имеешь в виду?

— Иди и забери ее. А я здесь подожду вашего возвращения.

— Почему ты всегда должен оставить за собой последнее слово? — Маргарет вспыхнула от внезапного гнева. Резко вскочив с кровати, она подхватила одежду и бросилась в ванную.

Допустим, не стоило ложиться с ним в постель, но она уже сделала это и ни минуты не раскаивается. Но продолжения не хочет. Ни в каком виде. Почему этот упрямец не может принять ее решения?

Маргарет наскоро приняла душ, переоделась и вышла из ванной, почти уверенная, что Брюс уже уехал. Однако он был еще в спальне, хотя, к ее немалому облегчению, полностью одетый.

— Я буду ждать тебя здесь, — ровным тоном сообщил он.

— Зачем? — невольно вырвалось у нее.

— Затем, что мы по-прежнему хотим друг друга и нет смысла притворяться, будто это не так. Ты вовсе не невинная девственница, принесенная на алтарь мужского сластолюбия. Ты просто запутавшаяся дурочка, готовая отказаться от всех радостей мира из-за одной-единственной давней ошибки.

— Не спать ни с кем ничуть не хуже, чем спать со всеми подряд! Просто тебе понравилось кувыркаться со мной в постели, вот ты и думаешь, как бы развлечься подобным образом еще разок-другой.

А чтобы выиграть в моих глазах, прикидываешься добрым и все понимающим, охотно указываешь мне на мои ошибки… точнее, на то, что считаешь моими ошибками! — Маргарет буквально кипела от ярости при мысли, как же приятно было заниматься с ним сексом и как легко было бы наслаждаться этим еще и еще, пока он не пресытится и не охладеет к ней. Как просто было бы позволить ему войти в ее жизнь, а вместе с этим и в жизнь Кэтти. — Тебе и в голову не приходит взглянуть на меня как на полноценного человека, имеющего собственные взгляды и желания.

Глаза Брюса сузились.

— Знаешь, что тебе нужно? — спросил он, медленно надвигаясь на нее. У нее было достаточно времени, чтобы распахнуть дверь и опрометью броситься вниз по лестнице, но ноги словно приросли к полу. Маргарет застыла, как кролик перед удавом, и беспомощно ждала, пока он не подошел вплотную, притиснув ее к стене. — Тебе просто необходима сильная встряска.

Сердце молодой женщины пустилось вскачь бешеным галопом, дыхание перехватило.

— Почему бы тебе не перестать прятаться и не взглянуть фактам в лицо? Мы оба взрослые люди, и нас чрезвычайно тянет друг к другу. Очень тянет, — повторил Брюс, проводя пальцем по ее обнаженной руке, отчего Маргарет снова бросило в дрожь. — Видишь, что бы ты там ни говорила, твое тело опровергает твои слова. Хочешь более наглядных доказательств?

— Нет! — пискнула Маргарет, не в силах отвести глаз от своего мучителя.

Это мой единственный козырь, промелькнуло в голове Брюса. Единственное средство воздействия на упрямицу. Сегодня вечером она ненадолго сумела забыть о прошлом, но вот оно снова властвует над ней. И только перед его, Брюса, прикосновениями ей не устоять. Раньше ему никогда не приходилось преследовать женщин или принуждать против их воли, но сейчас он был готов даже к этому. Брюс не понимал, что с ним происходит, знал лишь, что где-то глубоко в нем сидит грубое примитивное желание, заставляющее его пойти на все, лишь бы не потерять эту женщину.

— Ты боишься близких отношений, но и я мало заинтересован в них. Ты права, у нас обоих есть на то свои причины, так что тут мы одинаковы. Тебе незачем бояться меня. — Он склонил голову и нашел губами ее упрямо сжатый рот. — Давай же, Маргарет, это просто секс. У нас получается отличный, нет, просто великолепный секс, и нам незачем отказывать себе в наслаждении. Чего ради? — Брюс слегка ослабил объятия и почувствовал, как она затаила дыхание. — Подумай об этом, Маргарет. Я уйду к тому времени, как вы с Кэтти вернетесь. — Он коротко поклонился. — Но и впредь буду рядом с тобой.

Словно коршун, кружащий над добычей. Маргарет на мгновение закрыла глаза и, лишь услышав приглушенный хлопок двери, устало спустилась по лестнице.

6

В Нью-Йорке шел дождь. Ничего особо впечатляющего, просто непрерывный мелкий дождь. Брюс отодвинулся от стола и повернулся на кресле, чтобы лучше видеть темное небо. Скучное зрелище, но вниз смотреть еще скучнее. Было уже поздно, и улицы почти опустели. В деловом Манхэттене куда больше прохожих днем, чем ночью. После девяти вечера только самые отъявленные карьеристы остаются на рабочих местах.