Уходи, если сможешь
Шрифт:
Может, во всем виновато ее одиночество? Ей уже двадцать семь, и у нее четыре года никого не было.
— Она может перевозбудиться в незнакомой обстановке, — объяснила Маргарет, вставая вслед за Брюсом. — Я обещала ей, что вернусь не поздно. Куда мне поставить тарелку и бокал?
— Оставь тут, — откликнулась Глория, поймав ее взгляд и усмехнувшись в ответ. — Некоторые из нас, бедные и несчастные, все равно будут вынуждены сидеть здесь до утра, чтобы потом все убрать. Ну, может, и не до утра, но до полуночи
— Это мой брат, — с улыбкой пояснила одна из девушек, — и он упакуется, как только я ему скажу.
Только оказавшись в машине, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза, Маргарет поняла, в каком напряжении находилась все это время.
Брюс не сразу завел двигатель. Вместо этого он повернулся к сидящей рядом молодой женщине и внимательно посмотрел на нее.
— Если передумала, лучше скажи это сейчас.
Маргарет медленно открыла глаза.
— Сама не знаю, — честно ответила она.
— Зато я знаю, чего тебе хочется, — прошептал он, нежно касаясь ее волос.
— Куда мы поедем? — спросила Маргарет.
— В «Розовый дом». — Брюс подарил ей улыбку, которая заставила ее задрожать от едва сдерживаемой страсти и одновременно от тревоги перед неизвестностью. — И ничего не бойся. — Он ласково обвел пальцем контур ее губ. — Если все-таки передумаешь по дороге, я приму твое решение.
Но она не сделает этого, подумал Брюс с триумфом. Она хочет меня так же сильно, как я ее. Он чувствовал это. Воздух между молодыми людьми, казалось, сгустился, наэлектризовался от силы невысказанных желаний.
Поэтому Брюс не удивился, когда Маргарет медленно кивнула. И только тогда он повернул ключ зажигания.
5
— Не передумала? — нежно спросил Брюс, когда они, так и не проронив по дороге ни слова, остановились перед розовым домом с белыми колоннами.
— А ты? — Маргарет нервно усмехнулась. — Мы ведем себя как подростки… по крайней мере, я. Просто…
— Просто — что?
— Просто… не знаю.
Да, она хотела оказаться с ним в постели. Ужасно! Но как объяснить ему это? И не только это. Как сказать, что она боится довериться мужчине, поскольку однажды уже сделала это и горько пожалела? Да Брюс взорвался бы от смеха. Он и не помышляет ни о каких серьезных длительных отношениях, для него речь идет лишь о коротенькой интрижке, а это не должно вызывать никаких мучений и сомнений.
— Почему бы нам не зайти в дом… и не поговорить?
— Ты хочешь поговорить? — Маргарет не верила своим ушам. — Тебе-то это зачем? Какое отношение к разговору имеет секс?
— Пойдем. — Он вышел из машины и, обойдя вокруг, открыл дверцу Маргарет. — Если тебе есть что сказать, необязательно делать это здесь. Я готов выслушать что угодно, но внутри и
— Ты не должен… Я знаю, что тебе сейчас не нужны ни кофе в кухне, ни пустые разговоры…
Брюс ничего на это не ответил. Молча взял ее за плечо и мягко, но решительно потянул из машины.
— Где ключи?
— Я и сама могу открыть дверь. — Маргарет принялась рыться в сумочке, но, как только нашла связку, сразу же уронила ее: руки дрожали и не слушались.
Неудивительно, что я в таком состоянии, нервно подумала молодая женщина. Я даже не помню, когда в последний раз хотела физической близости с мужчиной. Но что Брюс теперь подумает о ней? Ведь она ведет себя как школьница на первом свидании.
— Ты не должен…
— Если ты произнесешь это еще раз, я задушу тебя. Давай ключи. Я сделаю кофе, мы сядем в гостиной… и поговорим. — Брюс открыл дверь и отступил, пропуская Маргарет вперед.
— Наверное, нам надо было бы поехать к вам домой. Я должна удостовериться, что с Кэтти все хорошо, — не в силах успокоиться, пробормотала она, проходя вслед за Брюсом в кухню.
— А у нее и так все хорошо. — Он включил чайник, достал чашки, насыпал в них кофе — и все это, сопротивляясь искушению обернуться и наброситься на женщину, что стояла в дверях, наблюдая за ним.
Вот ведь противоречивая особа! Сперва дала ему зеленый свет, а теперь с такой настойчивостью жмет на тормоза, словно от этого зависит ее жизнь. И самое удивительное, что он нисколько этим не раздражен. Расстроен — да, но не раздражен. И все еще хочет ее. Даже, кажется, еще сильнее. Наверное, с возрастом я становлюсь сентиментальным, вздохнул Брюс.
— Можешь позвонить моей бабушке и выяснить, все ли у них в порядке. Но на самом деле это излишние предосторожности. Возникни проблемы, уж она нашла бы способ сообщить нам. Однако если так тебе спокойнее…
— Почему ты все понимаешь? — тихо спросила Маргарет. — Только не говори, что ты от природы такой.
— Ну, — Брюс ответил ей медленной, удивленной улыбкой, от которой сердце Маргарет замерло в приливе внезапно нахлынувшей нежности, — должен сказать, никогда еще не встречал женщины, которая предпочитала, чтобы за ней ухаживали грубо и бесцеремонно.
— Но ведь ты не ухаживаешь за мной, — быстро возразила Маргарет.
Или ухаживает? Сомнительно, чтобы Брюс Макнот вообще когда-либо в своей жизни ухаживал за женщиной, подумала она. Но вслед за этой мыслью пришла другая: а каково это? Каково видеть, как такой большой, сильный, уверенный в себе мужчина становится предусмотрительным и заботливым, начинает жить ради одного лишь взгляда любимой?..
— Ты не можешь всю жизнь убегать.
Это были его первые слова после того, как они сели в разных концах гостиной и посмотрели друг другу в глаза.