Уходи и дверь закрой!
Шрифт:
– А я Аня - ответила я.
– Здравствуй, Аня, и до свидания. Я очень надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.
И он ушел, а я заперла сестру, а потом и сама легла на кровать. Голова болела безумно, поэтому я сразу уснула. Точнее вырубилась. Сны были тревожными и болезненными, а из них меня вывел стук в дверь.
– Аня, Анечка, открой!
– услышала я встревоженный голос матери.
Подскочив с кровати, и чуть не упав от головокружения и головной боли, я побежала отпирать дверь.
Мама вошла и,
– Кто это сделал?
– Мам, все в порядке, правда!
– попыталась я ее успокоить, но она молча подвела меня к зеркалу и заставила посмотреть в него.
Вся правая часть моего лица была черного цвета. Глаз затек и было ясно, что не все в порядке.
– Рассказывай!
И я рассказала. В какой-то момент, не заботясь о своем костюме, мама подвела меня к кровати. Присев на нее она предложила мне лечь к себе на колени и стала, как в детстве поглаживать мои волосы. А когда я закончила она только спросила.
– Он тебе нравится?
Я никогда не лгала маме и сейчас не собиралась.
– Да.
– Тогда будь очень аккуратной. Иначе можешь попасть в беду. И ничего у него не пробуй, что бы он тебе не предложил, поняла?
– Да!
– Вот и умница! Больше не ходи туда, даже ради сестры, поняла?
– Да!
Мама прижала меня к себе и мы так и сидели. Я не понимала, почему она еще с нами. Ей всего тридцать шесть, еще может наладить свою жизнь. Но вместо этого она сидит тут и смотрит на меня печальным взглядом.
– Все будет хорошо!
– вдруг сказала она, а потом добавила - Вылечим вашего отца, и все наладится. Он ведь раньше другим был!
– Я знаю, мам!
– ответила я, впервые солгав ей. Я не помню другого отца. Только там, в глубине памяти из раннего детства что-то мелькает. Но это было так давно. Зачем говорить это маме. Пусть живет в своей иллюзии. Ей и так очень плохо.
– Я живу тобой солнышко и очень тебя люблю, будь осторожна!
– я посмотрела ей в глаза и поняла, что эти слова для меня. В ее же мире иллюзий уже нет.
– Буду!
– вот тут я не лгала. А себе поклялась, что действительно буду осторожна.
Знала бы я, что меня ждет....
Из воспоминаний меня вывел визжащий голос сестры.
– Я ничего не делала! Аня, скажи им! Я не хочу в тюрьму!
– Лара, замолчи!
– бросила я. А потом сказала уже ему - Чего ты хочешь добиться? Поднимая старые, даже еще на начатые, дела?
– А ты сама не догадываешься? Мы с тобой уже как-то говорили на эту тему.
– И я тебе еще тогда ответила, что я об этом думаю.
– Ответила,
– Ты сначала докажи ее вину!
– зашипела я, теряя над собой контроль - А прежде чем попробуешь, вспомни, какую роль ты играл в тех событиях!
Он был равнодушен будто мои слова его и не задели.
– А ты можешь доказать, что это был я?
– Толя!
– услышала я спокойный, но уверенный в себе голос. В нем было предупреждение, но моему собеседнику было уже явно все равно.
– Она на игле и давно, пора тебе уже смириться. Может тюрьма поможет ей. Да и с чего тебе защищать ту, которая даже не понимает того, что ты для нее делаешь? Обзывает того с кем ты живешь ублюдком.
Я побелела, наверное, потому что он осекся. Меня больше задело не то, как она назвала моего сына, а то, что она сказала о нем. Хотя чего я удивляюсь и чего от нее жду!
– И что же ты им сказала?
– поинтересовалась я у сестры, забывая обо всех.
– Правду. Он же ублюдок. Как и его папаша. Только тот тебя беременной бросил, а этот родился таким.
– Слушай ты кукла, потерявшая человеческий вид!
– я еле сдерживалась, чтобы не прибить ее - если ты еще раз вякнешь что-то о моем сыне, я тебя сама прибью.
И тут я поняла, что сказала, но уже было поздно.
– Сыне?
– переспросил Анатолий, прожигая меня взглядом в котором читался шок.
– Да сыне, а что есть проблемы, папаша?
– издевательски произнесла Лара - А когда ты ее беременной бросил, проблем не было!
– Слушай ты, шлюшка накуренная...
Договорить ему не дали.
– Анатолий хватит!
– тот же голос и на этот раз двое мужчин подошли к нам. Один взял Толю за плечо и оттянул назад - Костик уведи его отсюда, пусть выбьет свой пыл в спортзале, пока дров не наломал! Иди уже, завтра во все спокойно разберешься!
Я смотрела на второго мужчину, который говорил эти слова. От него веяло силой, и было ясно, он тут командует. Потом я видела, как второй парень почти вытолкал Толю из комнаты и как тот пытался вырваться.
– Анна Николаевна, прошу прощения за моего подчиненного, у него был тяжелый период в жизни и он еще не отошел. Давайте разберемся с формальностями, и вы сможете поехать домой.
Я только кивнула, боясь глянуть в сторону двери куда вытолкали Анатолия. А еще через два часа я подъезжала к очередной клинике.
– Опять!
– возмутилась сестра.
– Да опять!
– бросила я и вышла из машины.
Минут через тридцать, когда сопротивляющуюся сестру утащили, врач мне сказал.
– Я надеюсь, вы понимаете, что мы не сможем помочь тому, кто этого не хочет.
– Понимаю, но у меня четырехлетний сын и я не хочу, чтобы он это видел. Поэтому я готова платить любые деньги лишь бы она была подальше от нас.