Уходи не оглядываясь

Раевская Марина

И, конечно, с этой минуты Кира решила, что будет именно врачом. Может быть, потому что папа был так категорически настроен против, может быть, потому что ее задели слова о слишком тяжелой ноше… Но зато «украшать жизнь» и даже «приносить пользу» никто лучше врачей не может.

Отец ничего не сказал, когда Кира заявила, что собирается в медицинский и будет выбирать именно травматологию. Только погладил дочь по голове и кивнул. Может быть (сейчас Кира была почти уверена в этом), он и был тогда «категорически против» именно для того, чтобы подзадорить дочь.

Как

бы то ни было, в институт она поступила, честно работала массажисткой – после курсов, которые закончила по вечерам. И зубрила, когда надо, – старалась, чтобы ей никто не сказал, что она учится только «благодаря папе». Хотя, тут уж было бы глупо отрицать, коллеги отца к девушке старались особо не придираться.

До аудитории оставалась всего пара шагов, когда распахнулась соседняя дверь – за ней была обычная палата (господ будущих медиков, как известно, зачастую учат прямо в клиниках). Опираясь на костыли, в коридор осторожно вышел высоченный симпатичный парень.

– Ого какой, – вздохнула Валя. – Хоть сиделкой к нему иди…

– Болтушка. – Кира потянула замешкавшуюся подругу. – Он же женатый, на фига ему еще одна сиделка?

– А ты откуда знаешь?

– Да кольцо ж на пальце!

– Это перстень!

Кира отрицательно покачала головой. До аудитории оставался буквально шаг, но этот шаг она сделать не успела: этот высокий и симпатичный женатый пациент поскользнулся и упал буквально к ногам девушек. Кира бросилась его поднимать.

– Ну что же вы, не ушиблись?

Незнакомец, не поднимая головы, пробормотал:

– Ничего, я сейчас… Извините.

А потом поднял голову и встретился взглядом с озабоченным взглядом Киры.

– Господи, как вы прекрасны… Настоящий ангел…

Кира не успела ничего ответить: из дверей выскочил Кирин отец (он всегда передвигался стремительно, повторяя, что «иногда жизнь пациента зависит от пары секунд»).

– Что здесь происходит?

Кира виновато опустила голову.

– Это я виновата…

– Нет-нет, – не дал ей договорить незадачливый пациент. – Это я во всем виноват. Увидел вас и упал… Вы будете моей женой?

Кира немного опешила. Но ее отец не растерялся.

– Не будет она вашей женой, Воронов, у вас же перелом, а не раздвоение личности… А вы, красавицы, марш на зачет!

За руки, как маленьких, он потянул девушек в аудиторию. Симпатичный Воронов, уже вставший на ноги – вернее, на одну ногу и костыли, – проговорил вслед:

– Я верю, вы будете моей женой! Я Игорь, Игорь Воронов!

– Кира, – вполголоса ответила девушка.

Глава первая

Телефон в сумочке запел, когда Кира выходила из магазина. В руках у нее были надувные шарики-сердечки, наполненные гелием, и пара огромных пакетов с покупками. Свободной рукой (хотя освободить руку могла бы только какая-нибудь достаточно опытная ведьма… ну да женщины это неплохо умеют) она нашарила ключи и смогла нажать на кнопочку, чтобы отпереть водительскую дверь. Устроив в машине шарики и

покупки, опустилась на водительское сиденье и только после этого вытащила давно уже замолчавший телефон. На экране честно светилось, что звонила «Мамуль». Кира набрала номер и привычно проговорила, как только услышала, что мать взяла трубку:

– Солнышко, все в порядке!

Кирина мама была такой же, как многие другие мамы. К счастью. Потому что быть мамой – и с этим не поспоришь – работа трудная, отнимающая все силы и все время. Поэтому иногда ни этих самых сил, ни этого самого времени не остается, чтобы затормозить ненадолго и подумать: «С чего это вдруг я паникую?» Кирина мама тоже, в общем, думала потом. После того как услышит голос обожаемой дочери. А до этого мгновения сидела тупо (уж простите меня, наши прекрасные мамы) пялясь на молчащий телефон и накручивала себя, представляя самые страшные картины.

Кира за своей родительницей это давно знала – причем на маму не действовали практически никакие аргументы. Ни ответ на экзамене, когда трубку не брала дочь, ни срочная операция (а хоть бы и не срочная), когда не брал трубку отец. Мать тихо произносила «господи, что-то случилось!» и садилась ждать, когда непутевые родственники перезвонят. Собственно, поэтому Кира сразу и сказала, что все в порядке.

Теперь можно было неторопливо устроиться за рулем, подкрасить губы, тронуться с места – мама, придя в себя, уже могла поддержать обычный разговор. Честно говоря, маму можно было и не слушать, что, собственно, Кира и делала.

– …А в отпуск полететь куда-нибудь к морю. Как ты, солнышко, согласна?

– Мам, да я еще не думала об этом, честно. Отпуск у Игоря еще нескоро.

– А при чем тут его отпуск? Я говорила о нашем с папой. Опять не слушаешь меня.

– Да слушаю, мась, слушаю. Но при чем тут я, – Кира сделала ударение на последнем слове, – к вашему отпуску? Летите к морю, конечно.

– До-оченька, да ведь ты-то полетишь с нами. Мы с папой уже и тур присмотрели на троих.

Кира тяжело вздохнула, порадовавшись, что муж этого не слышит. О нет, у Игоря с родителями Киры были прекрасные отношения, но ему не очень нравилось, что Кира, став его женой, не перестала быть любимой и опекаемой дочерью. Нет-нет, он не требовал, чтобы супруга вообще не общалась с родителями, но хмурился, когда теща настаивала, чтобы «Кирочка» оставалась «у нас пожить несколько дней: она выглядит такой усталой, вот и отоспится немного».

– Кир, ты б маме как-то намекнула, что отоспаться и дома можешь.

– Да я уж не просто намекала – открытым текстом так… почти посылала. Дом есть свой, и я могу отлично отоспаться… Когда ты мне это позволяешь.

Игорь после этих слов обычно довольно ухмылялся, и разговор сам по себе сходил на нет. Но мама продолжала быть «самой лучшей мамой» своей обожаемой Кирочки, и через месяц-полтора все начиналось сначала. Сейчас, похоже, этот самый месяц истек, иначе мама бы не завела в который уж раз порядком надоевший разговор «А поехали с нами».