Уходи не оглядываясь
Шрифт:
Марь-Васильна, к слову, была в курсе не только свежих сплетен из мира шоу-бизнеса или кино. Она знала доподлинно, кто из жильцов кому с кем изменяет, кто пьет, кто пошаливает с наркотиками, а кто, как уважаемые Вороновы, работает изо всех сил. Отчего-то, правда, она была уверена, что Кира оказывает… э-э-э… эскорт-услуги, назовем это так, и что Валера вовсе не семейный психолог, а настоящий сутенер. Но тут уж ее никто не собирался переубеждать. Правда, и не смог бы.
Кира вспомнила, как с месяц назад Марь-Васильна поймала ее у лифта и минут пять рассказывала, что на восьмой этаж вселился положительный и одинокий бизнесмен, который «щедрый и профессионалок очень любит. Ты бы присмотрелась
Девушка вынырнула из размышлений, передернула плечами. Почему-то ей показалось, что она только что вошла с улицы и наконец надела сухие тапочки. Ощущение быстро прошло – она почувствовала себя очень уютно в теплой, мягко освещенной комнате. Так уютно, что даже скучно.
Воскресенье заканчивалось. Вообще этот осенний уик-энд был обычным, за пару последних лет вошедшим в привычку. Легкий завтрак с фрешем и тостами. Ослепительно-яркий глянцевый журнал с рецептами вечной молодости и сексуальности, которые отчего-то совсем не действуют. Игорь журналы почему-то называл «дерьмовой макулатурой» и сердился, когда Кира пыталась ему прочитать какой-нибудь очередной рецепт если не вечной молодости, то хотя бы здоровой жизни.
– Кира, умоляю, убери эту дрянь! – с раздражением говорил Игорь. – Не надо мне напоминать, что я почти на восемь лет тебя старше и что мне к сорока ближе, чем к тридцати.
Иногда, конечно, между ними возникали легкие ссоры, и последнее время это было все чаще. Все чаще Игорь не то чтобы одергивал Киру, но пытался уйти от разговоров на сколько-нибудь серьезную тему. Хотя подарки по-прежнему дарил, привозя из командировок всевозможные милые мелочи. Дарил и цветы, но Кира нередко замечала, что именно такие утром видела в цветочном магазине на первом этаже их дома.
Кира полюбила скайп – вернее, полюбила беседовать с родителями именно по скайпу. У нее возникало ощущение, что она вроде бы и с родителями, но наслаждалась тем, что для этого не надо ехать через город и убивать пару часов в неизбежных воскресных пробках.
Сырой и серый воскресный день подходил к концу. Обед был приготовлен, стиралка успешно справилась со своей задачей, уборку еще в пятницу не менее успешно выполнила раз в неделю приходящая домработница. Для Киры не осталось ничего из дел усердной жены – только бестолковое сидение у окна, за которым, сколько ни смотри, не увидишь ничего нового.
За спиной у Киры всхрапнул Игорь, сегодня отчего-то проведший на диване перед огромной «плазмой» почти весь день. Совсем недавно Кира почти любила его храп, – вернее, она относилась к этому как к милой особенности, ну вот кто-то любит читать исторические книги, кто-то старается после работы отдохнуть, к примеру, за изготовлением парусников или навесных полочек. Потом стала относиться как к неизбежному, увы, пороку. Ну мало ли у кого что бывает. Кто-то храпит, кто-то пьет только несладкий чай, кто-то по часу принимает ванну, кто-то готов сутками смотреть телевизор…
Примерно так же она стала относиться к носкам, которые Игорь почему-то никогда не складывал в стиралку, а разбрасывал по комнатам. Когда-то это забавляло – Кире даже казалось, что он старается разложить их по всей квартире сколько-нибудь равномерно, потом смешило, но почему-то с недавних пор стало раздражать, несмотря на всю любовь Киры к мужу.
Игорь всхрапнул и проснулся от собственного храпа. Кира готова была спорить, что сейчас он встанет и отправится в кухню, чтобы налить себе в тяжелый квадратный стакан изрядную порцию коктейля. Она хотела уже было попросить, чтобы и ей он налил немного вина, но тут на кухне зашуршало, а потом хлопнул заветный ящик. Это могло означать только одно: Игорь решил подымить.
Кира оторвалась от созерцания осеннего города и направилась в кухню. По дороге она успела подумать, как сильно изменилась за последние пару месяцев. И как здорово, что она изменилась. Ей даже показалось, что вот такая, временами раздраженная, временами усталая, а временами и почти совсем другая Кира нравится мужу гораздо больше. Правда, не настолько, чтобы он отказался от хоть одной из своих привычек. Все оказалось именно так, как она и предвидела: любимый супруг с отрешенным лицом ковырял в трубке нержавеющим шомполом.
«Ну вот как тут удержаться? – вдруг завелась мысленно Кира. – Ведь знает, что курить вредно, что я врач, пусть и не самый настоящий, и куда лучше представляю себе, что может натворить с человеческим организмом всего одна сигарета. Так нет же, он продолжает…»
– Может, покуришь на лестнице? – Кира задала вопрос, на который заранее знала ответ.
– Холодно, – привычно ответил Игорь. – Давай лучше форточку откроем.
Однако ни открывать форточку, ни тем более устраиваться с ней рядом он не стал. За последний год это уже стало почти привычным и почти спектаклем, в котором каждый актер отработал роль до автоматизма. Кира, подлинная героиня трагедии, делала вид, что дым ей мешает и вообще отвратителен. (Хотя отец у нее всю жизнь курил крепкие дешевые сигареты, да и Игорь тоже, пусть потом и перешел на трубку, утверждая, что выбирает себе настоящий табак, а не вот ту гадость, которую кладут нынче в сигареты. Даже с гордостью как-то заметил, что его стаж курильщика уверенно перешагнул рубеж двадцатилетия. Одним словом, Кира за столько лет уж должна была перестать обращать на этот запах малейшее внимание.) А Игорь, не герой, но просто замечательный персонаж, якобы внимательный и, безусловно, прислушивающийся к жене, делал вид, что понимает ее страдания и мечтает их облегчить. Хотя сейчас уже Кира не была в этом уверена. Сегодняшний день словно отменял все привычные ритуалы, придавая каждому из них какие-то новые значения.
Чтобы все-таки не заводиться, она взяла чашку с еще теплым кофе и книжку. Еще раз взглянула на мужа, который раскуривал трубку. Та сипела и шипела: ей тоже хотелось в коробочку на полке и очень не хотелось работать. Ругаться не осталось сил, да и незачем было.
– Я спать… – процедила Кира. – Завтра рано вставать. Ты бы тоже шел.
– Погоди, – внезапно заговорил Игорь. – Нам надо поговорить…
Кира недоуменно посмотрела на мужа. Интересно, о чем сейчас нужно было говорить? Когда все стало так спокойно, скучно, словно они и живут, и разговаривают сквозь толстый слой ваты.
– Что-то случилось? – спросила Кира. Спросила больше для проформы, чем в самом деле желая узнать, что происходит.
Всего какая-то пара месяцев ожидания объяснения, казалось, выжгла ей душу до самого дна. И теперь любая, даже самая страшная правда была не страшна. Во всяком случае, в ту минуту она была уверена.
Игорь в ответ только кивнул. Кивнул, но больше ни слова не сказал. Кира почувствовала, что он не может решиться произнести хоть слово. Уроки Валеры даром не прошли – в том смысле, что Кира научилась задавать самые, как она раньше думала, страшные вопросы и совершенно не бояться ответов. Научилась тому, что любое действие куда лучше тишины бездействия.