Уходи, но останься...
Шрифт:
— Ты просто так привыкла терять, что не могла ужиться с мыслью: я живой!
— Нет, Илюш, — гладит меня по щеке. — Твой папа меня очень любил. И когда мой ребенок… умер еще в роддоме, решился на жуткое преступление. Там была девушка, молоденькая, родила в семнадцать. Отказница… Как сказал персонал, ребенку еще пуповину не перерезали, а она уже кричала: уберите его, я от него отказываюсь! Твой отец решился на аферу. Он подменил детей… Выложился по-крупному.
— Нет.
— Да. Да, Илья. Так и было. Он слишком боялся меня потерять и решился на обман. Детей
Я в шоке.
Меня будто прибило к асфальту.
— Ты — не мой сын и не сын своего отца. Я пыталась тебя полюбить всю твою жизнь и даже люблю. Люблю и горжусь, как… родственником, но не родным сыном.
Глава 21
Глава 21
Он
Испытываю ни с чем не сравнимый шок. Забываю, как дышать. Жестокая шутка? Нет, не похоже. Разве такими вещами шутят?
Перед глазами — пелена. Пытаюсь уложить в голове все то, что узнал совсем недавно.
Выходит с трудом!
Под ногами асфальт вдруг становится зыбким, раскачивается из стороны в сторону. Мне приходится прижаться спиной к стене, чтобы не упасть.
Сердце бьется в груди все быстрее и быстрее, словно сейчас выскочит. Я не ипохондрик, но всегда ждал чего-то неотвратимого и жестокого подарка судьбы. С самого детства напичкан знаниями и правдой о плохой наследственности, о выкидышах. Смерть часто кружила рядом, забрала младшего братишку… Я варился в этом ожидании конца, который наступит рано или поздно.
— То есть у меня… нет этой дурной наследственности. Ее попросту нет, и вы мне лгали!
— Твой отец хотел, как лучше, Илья.
— Как лучше хотел?! А ты… Если ты всегда подозревала!
— Он убеждал, что я просто схожу с ума, что это из-за антидепрессантов, которые я принимала по назначению врача. Он мог быть очень убедительным, и однажды я просто перестала задавать вопросы. Просто жила, любила, как могла.
— Почему сейчас, мама? Почему? Почему не раньше? Отец ушел не так давно… Но ты промолчала.
— Я не идеальная, Илья, — вздыхает мама. — Ты скорбел по отцу, искренне скорбел. Я не хотела тебя расстраивать тогда, выжидала время. Потом мне начало казаться, что прошлое вообще ворошить не стоит!
— Да уж… Я жил. Я отказывал себе во многом и отказывался от идеи завести ребенка с любимой женой! Я столько раз отвергал ее предложения, обидел… Я… Господи! — тру лицо ладонями. — Допустим, ты говорить не хотела! Но сейчас-то сказала!
— Сказала, потому что у тебя такое выражение лица… Слова… Извини. Я поняла, что молчать не стоило. И жалею, что не сказала раньше.
— А я-то… Мам… — сажусь на корточки,
— Ты все равно мне очень дорог. По-своему дорог, Илья. Я тобой горжусь… И отец… Он тебя тоже очень сильно любил.
— Но не оставлял попыток завести с тобой детей снова, да?!
— Да, увы… — по лицу мамы проносится тень. — Эти выкидыши и смерти… Ты не представляешь, насколько это тяжело. Твой отец успокоился, только когда понял, что мы несовместимы.
— Да ну? И как же вы это поняли? На кофейной гуще гадали?
— Нет. Мы постоянно искали выход, сдавали разные тесты. Я в то время уже так от всего этого устала, что даже не интересовалась, что покажут новые тесты. Я всего лишь хотела, чтобы он перестал меня третировать этими беременностями!
Новый поток откровений, которые не так-то легко пережить. Оказывается, папа был одержим идеей завести ребенка, но у них с мамой не получалось завести своего ребенка! Я и не подозревал…
У взрослых — свои причуды.
И вообще, можно ли продолжать называть их — папа и мама?
— Просто однажды твой папа прекратил эти попытки, и я вздохнула с облегчением. Я только после его смерти узнала, что он делал тест на совместимость, и у нас была плохая совместимость. Поэтому постоянные выкидыши и ранняя смертность в младенчестве.
— Тест на совместимость?
— Да, после смерти нашего сыночка, — мама выкидывает окурок. — Михаил ничего не говорил мне, держал в секрете. Я обнаружила документы из прошлого и записи среди его старых бумаг.
— И что там?
— Ничего особенного, — по лицу мамы проносится тень.
— И все-таки! — настаиваю. — Ты еще что-то скрываешь…
— Ничего, Илья. Честно, больше ничего. Вряд ли тебе интересны его интрижки.
— У него были интрижки? С кем?
— Илья…
Мама смотрит на меня строго, будто пытается отчитать за что-то. Но правда в том, что отчитывать меня она не имеет права. Ведь именно я жил во лжи так много лет!
Под моим настойчивым взглядом мама будто стушевалась, уже не выглядит такой железной и холодной леди. Словно почуяв добычу, я еще тверже убедился во мнении, что стоит надавить и добиться всей правды. Еще лучше будет своими глазами увидеть те бумаги.
Усталость и дерьмовое самочувствие, как рукой сняло. Это был минутный приступ слабости, который прошел. Я поднимаюсь решительно, сделав шаг к маме. Она немного ошарашена и растерянно скользит взглядом по моему лицу:
— Илья, я не говорила об этом, чтобы не делать тебе больно!
— Но сейчас сказала… И рассказала не все, я буквально чувствую, что ты утаила от меня важную часть правды!
— Илья, иногда лучше не ворошить прошлое, — мнется она.
— Мама, из-за ваших с отцом тайн я уже причинил много боли любимой! Она считает, что у нас нет шансов на будущее. И я хочу выяснить, так ли это… Досконально хочу все выяснить! И тебе не удастся скрыть правду. Теперь я докопаюсь до истины. С твоей помощью или без нее. Скажи, где я могу посмотреть все его записи? Надеюсь, ты их не выкинула?!