Ухожу в монастырь!
Шрифт:
Разумеется, всем желающим доступ в квартиру Кая невозможен, но маменька – не все желающие. Грета и раньше злоупотребляла своими полномочиями, но в последнее время ее отучил являться без приглашения Лок – пса женщина боялась.
Сейчас ей бояться было некого, вот и приходит, когда ей вздумается. Зато когда ее визит был необходим и даже аргументирован в ее же разуме, фрау Ландберг почему-то болталась неизвестно где.
А теперь вот сидит и бесцеремонно разглядывает спящих сына и невестку. Довольная такая, прямо плавится в удовлетворении.
Кай
– Я плохой, да?
– Почему? – подняла брови Грета.
– Я вчера так челювал и трогал жена, что она начала спать там.
– Где это – там?
– Там, где вода. Я там мыться.
– В ванной, что ли?
– Да-да-да! – возбужденно затараторил Кай, взмахивая руками. – Мы мыться вместе, и жена мне делать так пиятно-пиятно! Она стала на колени и…
– Достаточно! – Ух ты, а матушка и краснеть умеет, оказывается. – Я же обещала тебе: будешь послушным – получишь все, что захочешь. Тебе понравилось?
– Да-да-да! Жена наливать мне такой красный вкусный сок, от него в голове шум-шум, и все плыть перед глазами! Я начал трогать жена прямо здесь, но она сердиться и даже ударила меня! – Кай обиженно сморщился и выдал пару хныков, но затем снова замахал руками: – Она сказать – так нельзя, надо сначала мыться, а – потом пиятно. И мы пошли туда, где моются, а там жена начала…
– Молодец, Брунгильда. – Судя по переместившемуся одобрительному взгляду бледно-голубых глаз матери, проснулась ее невестка. – Ты оказалась права вчера, когда уговорила меня не идти с тобой на ужин. – Вот оно в чем дело! Значит, это крошка Бру обеспокоилась присутствием мешающей выполнению ее планов свекрови. Собственно, чего-то такого и следовало ожидать. – А я еще спорила с тобой, уговаривала не спешить! Хорошо, что все же решила оставить вас наедине. Судя по довольному лицу Кая и его рассказам, у вас все прошло весьма удачно, да?
– У нас? – Брунгильда с недоумением осмотрелась по сторонам, наткнулась взглядом на сияющую физиономию мужа, по подбородку которого стекала струйка слюны, страдальчески сморщилась и сдавила ладонями виски: – Не помню!
– Чего ты не помнишь? Как занималась любовью в ванной?
– Вообще ничего не помню!
– Вообще? – нахмурилась Грета. – Тоже головой ударилась и память потеряла?
– Ничего я не ударялась! Хотя… – Брунгильда провела рукой по затылку и ойкнула. – У меня там шишка! Это ты меня ударил, скотина?!
– Нет!!! – вскрикнул Кай, судорожно заслонившись скрещенными руками. – Я не бить! Я любить! Много раз любить! Раз, два, три – дальше не умею! Ты смеяться! Ты кричать! Ты говорить – я самец! Мама, а что такое самец? Это хорошо?
– Неплохо, – усмехнулась Грета, но затем снова посерьезнела. – Кай, скажи честно – откуда у твоей жены шишка на затылке?
– Она упала. Мы упали. Када я ее последний
– Дергать, говоришь? – не удержалась от улыбки Грета. – Ну ты и словечки находишь, сынок!
– Плохо? Я плохой?
– Ты хороший, не волнуйся. О, обрати внимание, Брунгильда! После ночи с тобой Кай стал говорить гораздо лучше! Ты была права – секс для него весьма полезен. Умница! Надеюсь, совсем скоро ты порадуешь меня долгожданной вестью о беременности, раз уж Кай столько раз тебя… гм… дергал.
– Но я не помню! – заорала Брунгильда, с трудом сдерживая слезы. – Я ничего этого не помню! Я вообще весь вчерашний день не помню!
– Но остальное время ты помнишь? Позавчера, к примеру? Ты еще так радовалась подарку, присланному тебе из родных Альп. Симпатичный такой гарнитур – колье, браслет, клипсы. Помнишь?
– Нет. Хотя… – Брунгильда потерла ладонью лоб. – Что-то такое припоминаю, но смутно.
– Это все последствия падения, наверное. Надо было сразу прекратить ваши игры и немедленно вызвать доктора Крауха, а не требовать продолжения. Думаю, от падения ты получила легкое сотрясение мозга, а затем и оргазм наложился, вот ты и потеряла сознание. И, как следствие, – легкая амнезия. Давай-ка, в темпе поднимайся, одевайся и идем к доктору Крауху, пусть тебя осмотрит его коллега, нейрохирург из Западного подразделения, который, кстати, и привез тебе те украшения. Он еще и какие-то новые лекарства привез, разработки их фармацевтов. Обещает, что эти препараты за пару недель вернут нам прежнего Кая.
– Надеюсь! – процедила Брунгильда, искоса глянув на по-прежнему сиявшего мужа. – Кай, принеси мне мою одежду из ванной.
– Сейчас.
Он спрыгнул с кровати (в очередной раз порадовавшись наличию халата на теле), метнулся в ванную и притащил оттуда смятую кучку тряпья, которая в брошенном на кровать виде распалась на кружевное бельишко, тонкие чулки и жеваное мокрое платье.
– Вот!
– Но оно же мокрое все!
– Да! Мы с тобой в воде раздевались!
– Идиот! Халат принеси, сухой!
– Хорошо, только не обзывайся.
– Действительно, Брунгильда, – недовольно поджала губы свекровь, – прекрати оскорблять Кая. Не забывай – он скоро станет таким, как был, приехавший специалист гарантирует, и не думаю, что ты захочешь вернуть его прежнее отношение к тебе. Сейчас он в восторге от тебя, так и постарайся сохранить этот восторг как можно дольше.
– Вот сухой халат, – Кай протянул один из своих, – он висеть там, на крючке. Мама, я хороший?
– Да, я ведь говорила.