Ухожу в монастырь!
Шрифт:
– Мы еще посмотрим, кто тут слабое звено. Значит, так. Звоните срочно Сергею Львовичу и скажите ему, что через полчаса на Урал вылетает транспортник МЧС. Он, правда, садиться будет не в аэропорту Екатеринбурга – там действительно не принимают, а километров на сто севернее, на военный аэродром. Но сто километров мы, думаю, сможем потом в темпе преодолеть, верно? Главное – попасть на борт транспортника.
– А… – Судя по слегка ошалевшему лицу Хали, он вообще уже ничего не понимал. – А откуда ты все это узнала, Саша-ханум?
– Да так, – усмехнулась Саша-ханум, –
– Где? Как? Мы все тут были, и ничего такого…
– Пойдем, я тебе все объясню. – Алексей схватил приятеля за руку и оттащил в сторону.
Винс выхватил из кармана смартфон и торопливо забегал пальцами по дисплею, набирая, видимо, номер генерала Левандовского.
А я присела рядом с устало опустившейся в кресло подругой:
– Получается, последствия экспериментов мистера МакКормика [9] не исчезли? Слух все такой же, нечеловеческий?
9
См. роман Анны Ольховской «Первый раз».
– Увы. – Сашка прижала к себе расслабившуюся дочь и поцеловала ее в щеку. – Вот такая у нас компания собралась – сплошные уникумы. Да еще и Викуля себе какого-то сверхчеловека в лесу нашла. И вполне возможно, что и мой внук, Михаэль, в папу пошел. Что делать будешь, доча, с такими мужичками?
– Девочку рожу, – улыбнулась сквозь слезы Вика. – Для паритета сил.
– Вот и отлично.
– Тетя Саша, – чтобы быть в центре беседы, Никуська впервые за последние годы устроилась у меня на коленях, обняв за шею, – а как вы живете с таким слухом? Это же мы сейчас грохочем, получается?
– А как ты живешь с твоими способностями? Тонешь в чужих эмоциях и мыслях, получается?
– Ну нет, конечно, я их умею отключать и включать.
– Вот и я умею. Иначе пришлось бы постоянно в берушах ходить.
– А что, классно бы выглядело, – забавно сморщил нос Славка. – Маман с торчащими из ушей фиговинами обсуждает детали очередного договора. Как думаешь, а бананы креативней берушей?
– Тетя Саша, вы не расстраивайтесь, – сочувственно погладила ее по плечу Ника, – не все так плохо. В конце концов, у вас дочка удачная получилась. Да и вероятность того, что со временем и сын поумнеет, тоже есть. Правда, не очень высокая.
– А говорят, клонирование под запретом, – буркнул Славка. – Тетя Аня, вас одной на все человечество было вполне достаточно, вам не кажется?
– Во-первых, не клонирование, а почкование, – парировала Ника, – а во-вторых…
– А во-вторых, если бы ты не родилась в нашем доме, я был бы абсолютно уверен, что ты вылупилась из закопанного в песок яйца. Кожистого такого, змеиного.
– Конфуз-то какой! – всплеснула руками Ника. – Маменька, это что, вот этот вот мужлан при моем появлении на свет присутствовал?! Может, и без подгузников меня видел?!!
– И не один раз! – мстительно ухмыльнулся Слава.
Их шутливая пикировка все больше расслабляла общую атмосферу: вот Вика
И мы смогли наконец освободить помещение накопителя, к немалому облегчению служащих аэропорта.
А потом нас отвели к транспортнику МЧС, разместили без особого комфорта, но вполне удобно, и сейчас все спят.
Кроме меня.
Кажется…
Глава 30
Вот только на минуточку прикрыла вконец изъеденные песком глаза – они наотрез отказались исполнять свои обязанности, расфокусировав и заставив двоиться транслируемое изображение. И моей перетянутой нервной системе, выдававшей на-гора заунывные звуки комуза, пришлось-таки дать команду векам на задраивание.
Веки подчинились с невиданным энтузиазмом, флагманы стахановского движения от зависти скурили бы по две пачки «Беломорканала», не в силах переплюнуть достижение моих век.
Вот кстати. В детстве, слыша победное дудение по радио насчет очередного «многократного перевыполнения плана», я воспринимала это как правильную картину мироздания. А когда мой мозг достиг нужного для нормального функционирования размера, и он, и я вместе с ним впадали в легкий ступор, слыша в очередной раз про перевыполнение плана. Ежели у нас экономика плановая, значит, эти планы четко просчитаны, и надо выточить ровно столько деталей, сколько заложено в план. На фига точить в пять раз больше? Куда их потом девать?
А зачем шить в пять раз больше трусов? Задниц ведь не стало в пять раз больше? А тех изделий легкой промышленности, которые выбрасывали в продажу трикотажные фабрики, покупать больше, чем надо, не хотелось. Какие уж тут эротические игры в убогих труселях в цветочек из мгновенно теряющего форму уродского трикотажа!
Ой, что-то меня не в ту сторону понесло! И даже вот именно такие труселя примостились, даже не труселя – панталоны цвета недокормленного поросенка, обвисшая жуть на резиночках. Эти панталоны почему-то выстроились в ровные ряды, над ними взметнулись транспаранты с жизнеутверждающими надписями типа «Догоним и перегоним!», «Долой империалистические стринги!», «Наша гордость не в трусах, а в трудовых руках!», «Буржуйские прикиды вон, нам нельзя без панталон!», и вот уже они маршируют по Красной площади, причем слышен мерный топот.
Надолго озадачиться размышлениями на тему – чем же они топают – не удалось, одна из розовых жутей вдруг отшвырнула в сторону транспарант и налетела на меня, совершенно по-хамски тряся за плечи. А потом еще и заговорила, причем Лешкиным голосом:
– Просыпайся, засоня! Самолет заходит на посадку, велено пристегнуть ремни.
– Отвяжись, уродина, а то с отбеливателем постираю, – пробормотала я, отмахиваясь от навязчивого трикотажа.
– Нет, ну, я предполагал, конечно, что давно не прихожу в твои сны роскошным мускулистым мачо, – загрустили панталоны, – и даже где-то ожидал уродину. Но вот стиркой с отбеливателем ты меня напрягла. И кем же я привиделся любимой жене?