Уик-энд в Городе грехов
Шрифт:
Вдруг две большие руки нежно сжали ее запястья, и едва она услышала негромкое, осторожное «ш-ш-ш», тепло от этого прикосновения растеклось по ней, развевая туман надоедливых мыслей.
– Джефф, это не то, что ты… Я даже не знаю, о чем думала.
Он выдернул из-под пояса край майки мягкого хлопка, стянул ее. Дарси неотрывно смотрела на крепкий рельефный торс. Впечатляюще.
– Ты думала о том, как бесконечно устала испытывать неприятные ощущения. Не в состоянии контролировать мучительную утреннюю тошноту, но одежда, которая колется и натирает, вполне тебе
У нее перехватило дыхание от эмоций, совсем не похожих на тревогу, боль, горечь и унижение. Стараясь сдерживать нахлынувший поток слез, Дарси кивнула, не в силах облечь в слова благодарность за то, что он просто понял ее, не пытаясь все переиначить.
Взяв ее руки, Джефф начал мягко массировать круговыми движениями тугие кулаки и поглаживать нежные чувствительные запястья.
– Успокойся, милая. Забудь обо всем и попробуй расслабиться хотя бы на минуту.
Осторожные, едва ощутимые прикосновения занимали все ее мысли, казались целебным бальзамом для израненной души. Наконец пальцы, сжатые в кулак, распрямились, отдавая раскрытые ладони его волшебным ласкам.
Он положил ее ладони себе на грудь, прижав на мгновение, заскользил ладонями вдоль линии рук, до самых плеч. И вдруг, ошеломленная, она глубоко вздохнула, раскрыв губы, потому что он провел рукой между ее грудей.
Нельзя позволять ему делать это, но отчего-то Дарси не могла найти слов, чтобы его остановить. Она и не хотела.
Глазами он медленно скользил вверх по ее телу и, встретившись наконец с взглядом, не отпустил его, пока помогал ей снять рубашку.
Ее груди набухли, живот немного увеличился, но был мягким и рыхлым, еще не приобретя той упругости и округлости, которая украшает.
Джефф вызывал желание подойти ближе и, прижавшись, укрыться от всех невзгод. От одиночества. И от прохлады свежего ночного воздуха. И от неловкости собственного изменившегося тела. И от целой вечности, проведенной лишь наедине с собой. С этим человеком было так хорошо. Как не было никогда и ни с кем другим.
– Вот, давай наденем это на тебя, – предложил Джефф, поднимая над ней футболку, которую только что снял с себя. Мягкая хлопчатобумажная ткань все еще хранила тепло его тела, на Дарси футболка выглядела как короткое платье. Джефф отошел на шаг, чтобы поскорее покинуть маленькое пространство, в котором царствовали абсурд и умопомешательство.
Он спасал ее, уговаривая отойти от опасного края и вместе с тем быстро решая проблемы первостепенной важности. Например, колючий шов в ее рубашке. За все эти годы ничто не казалось таким приятным, как эта простая футболка.
Господи, как она трогательна.
– Спасибо тебе за… – пробормотала Дарси, не в силах посмотреть ему в глаза.
– Да, пожалуйста. Увидимся утром.
Джефф буквально влетел в свою комнату, борясь с собственным телом, каждый мускул которого работал против него, брыкаясь, отчаянно сопротивляясь и стараясь заставить его вернуться туда, откуда он только что ушел. К теплой, чувственной и такой желанной женщине, этому олицетворению утренней
Но с ней все должно было быть иначе. Ведь она не хотела этого. Черт возьми, он тоже не хотел. Ну хорошо, хотел.
«Да-да, уговаривай себя, наивный дурак. Себя не обманешь».
По правде говоря, намерения его с самого начала были добры и невинны. Но, положив ее нежные ладони себе на грудь, он отправил чистые помыслы к черту.
Дарси смотрела на дверь своей комнаты, что уже давно захлопнулась за Джеффом. Ужасное томительное чувство где-то в глубине живота вдруг пронзило ее, хотя рассудок мучил приступами стыда.
Она разделась перед ним. Ах, как хотелось бы верить, что хуже уже не бывает. Тем не менее нечто ужасное должно было вот-вот произойти. Им не удастся игнорировать то, что случилось, списать это на влияние гормонов и позабыть, как ненужные мелочи. Ни в коем случае.
Она непременно должна извиниться, убедить Джеффа, что это временное помешательство, явление исключительное и непродолжительное.
Она решительно направилась к его комнате.
Глаза его были закрыты. Мышцы рук, то и дело напрягались, перекатывались и выступали четко очерченным рельефом, кожа с каждым новым движением становилась все темнее.
– Не делай этого, – едва слышно пробормотал он, добавив грубое ругательство, сменил положение рук, опершись на кулаки. – Даже не думай снова вернуться туда.
Вернуться? Он имел в виду, в свою комнату или что-то другое?
– Джефф… – Ее голос от волнения был чуть громче шепота.
Он внезапно остановился, застыл, медленно распрямил руки и, повернув голову, посмотрел на нее:
– Возвращайся в свою комнату, Дарси.
– Я хочу извиниться за то, что произошло. Я…
– Извинения приняты, Дарси, я не спал примерно сорок восемь часов, следуя здравому смыслу и выражаясь культурно, я словно выжатый лимон. Последние силы ушли на то, чтобы дойти сюда.
Сорок восемь часов? Дарси знала, что он был в дороге, и очень радовалась предстоящей встрече с ним. Однако, когда он появился, уже не замечала ничего вокруг, кроме собственного нараставшего дискомфорта и тревоги. Потом была поглощена чудесным приятнейшим облегчением, которое он принес ей. Присмотревшись, она увидела очевидные признаки сильнейшей усталости, глубокие морщины вокруг глаз, темные круги, утомленно опущенные плечи. Все указывало на то, как он изнурен.
Все-таки что-то здесь не так.
– Черт возьми, Дарси, не думаю, что ты способна понять, как я близок к тому, чтобы потерять контроль над собой. – Резко рассмеявшись, он провел ладонями по волосам. – Будь добра, сделай милость на благо нам обоим, прежде чем я сделаю что-то, о чем мы оба будем сожалеть, уходи.
– Я не стану сожалеть ни о чем. Что бы ты ни хотел сказать, скажи. Я все приму. – Она полагала, что это положит конец недоговоренностям и уже завтра наступит новый, не похожий на все предыдущие день. – Джефф, пожалуйста, ты мог бы посмотреть на меня?