Уильям Оккам
Шрифт:
Иными словами, Орем впервые четко поставил вопрос о количественном измерении субстанциальных форм (это означало прогрессивный сдвиг в схоластической методологии) и об отображении этого измерения в прямоугольной системе координат (что было уже геометрическими средствами для осуществления указанного сдвига). Кривая, получаемая в этой системе, дает наглядную картину изменения интенсивности формы, и в частности фиксирует изменения в «ширине» формы. При этом, по Орему, изменение в непосредственной близости от экстремума является самым медленным. Неопределенная субстанциальная форма схоластиков постепенно превращалась у Орема в однозначное понятие количественно измеримого материального качества,
Классификация форм («качеств») у Орема весьма далека от схоластических подразделений. Он уже думает над тем, какое применение ей можно найти в физике и механике. Поэтому его классификация оказалась весьма плодотворной. И он делит формы на линейные (с одним измерением), плоские (с двумя измерениями) и телесные (с тремя измерениями). Так, скорость оказывается разновидностью линейного качества, а постоянное и переменное ускорения трактуются как интенсивности скорости. Тем самым физико-механические проблемы формулируются на языке геометрии. Орем вводит специальный термин для обозначения переменного движения (difformis) и рассматривает его в двух видах: равномерно-переменное (uniformiter difformis) и неравномерно-переменное (difformiter difformis). Такая десубстанциалистская трактовка движения делает Орема одним из предшественников галилеевской механики.
Развивая наметившиеся у Оккама скептическую и эмпирическую тенденцию, Орем не считал целесообразным выводить понятие из понятия в отрыве от опыта. Для понимания этого утверждения Орема необходимо иметь в виду, что он толкует понятие как элементарное знание. Фома Брико (XV в.) следующим образом излагает точку зрения Орема: «...ни одно элементарное знание не может быть выведено из другого элементарного знания. Это мнение аргументируется так: никогда какое-либо знание не может быть получено иначе как посредством довода, однако довод есть не что иное, как составное знание...» (102, 4, 93). Правда, аргумент Фомы Брико не совсем оремовский, но его свидетельство весьма важно, так как оно передает мысль из неопубликованной рукописи Орема.
В «Трактате о происхождении, природе, прерогативе и обращении денег» Орем излагает свою доктрину политической экономии. По его мнению, деньги возникают из потребностей обмена товаров: сами по себе деньги не ценность; они лишь общепринятый знак (и здесь семиотическая терминология) для осуществления ценностного обмена. Он резко осуждает государей за порчу монеты; короли не имеют права произвольно завышать курс монет, по своему усмотрению понижая их вес. Политико-экономический трактат был опубликован, однако, только в 1503 г. Есть основания думать, что с его содержанием был знаком Николай Коперник, который в политической экономии мог бы с полным правом считать себя учеником Орема.
Во всяком случае в трудах Коперника по монетному делу, а именно в «Размышлениях» (1517), «Об оценке монет» (1519) и «Трактате о чеканке монет» (1526), очевидно влияние оремовской концепции о гарантиях для строго определенного содержания серебра и золота в монетах фиксированного веса.
Орем был одним из ранних авторов, приступивших к ликвидации монополии латыни как языка научного общения. Он внес исключительно большой вклад в формирование французской философской терминологии (в частности, он ввел такие термины, как materiel, probabilite и др.).
К числу видных оккамистов XIV в. принадлежал также канцлер Оксфордского университета, знаменитый логик и физик Уильям Гейтсбури (ум. в 1380 г.), который в своем труде «Изложение правил для решения софизмов» (ок. 1335)
Определенно можно отнести Гейтсбури к числу предшественников галилеевской механики.
Продолжая терминистскую традицию Оккама, Гейтсбури в своей работе уделяет, в частности, много внимания отысканию лингвистических критериев корректного применения термина infinitus (бесконечное) и формулирует ряд таких критериев. Например, в высказывании infinitus numerus est finitus (бесконечное количество чисел конечно ) термин infinitus употреблен в разделительном смысле, так как предикат finitus относится, разумеется, не к субъекту как к целому («бесконечное количество» не может быть «конечным»; оно, напротив, бесконечно), а к каждому из предметов, входящих в объем субъекта, в отдельности.
Другой оккамист, Ричард Суайнсхед (Суисет) фактически подготовлял введение понятия переменной величины в своей «Книге калькуляций», написанной во второй четверти XIV в. и изданной около 1477 г. в Падуе, в 1498 г. — в Павии и в 1520 г. — в Венеции (105). Он обучался в Оксфордском университете. Современники наделили его прозвищем «калькулятор». Р. Суисет использовал термин fluxus (текущее), который он применял для обозначения качества, меняющего свою интенсивность во времени. Этот термин оказался весьма живучим, и его (а также производные от него), в частности, употреблял Исаак Ньютон при разработке своего алгоритма дифференциального и интегрального исчисления. О Суисете с большой похвалой отзывался Лейбниц.
Широко трактуя фундаментальные понятия кинематики, Суисет обобщил (хотя и не слишком радикально) понятие скорости по Брадвардину. В кинематике Суисета много внимания уделяется понятию равномерного движения в пространстве. Это движение он определяет как такое, при котором в любые равные промежутки времени описываются равные пути. Оккамово понятие «пространственного движения» наполняется у Суисета кинематической плотью, конкретизируется в формулировках, которым совсем нетрудно придать математический вид.
Польский оккамизм XIV в. представлял Матвей Краковский (ум. в 1410 г.), на которого в сильной степени повлияли взгляды Буридана (72, 114). Близок Матвею Краковскому Михаил из Вроцлава (72, 138—139).
Как прогрессивное философское течение, оккамизм XIV в. способствовал краху реалистического варианта схоластики и постепенно подготавливал метафизический материализм Нового времени. Несколько сложнее обстоит дело с оценкой оккамизма XV—XVI вв., к анализу которого мы переходим.
Феодальное общество Западной Европы в XIV в. переживало широкий кризис, охвативший как экономику и политику, так и схоластическую науку и философию. Кризис коснулся и католической церкви — этой, по словам Ф. Энгельса, высшей санкции феодализма. Скандальным был, например, уже сам факт параллельного существования двух пап — римского и авиньонского. Аверроистское и номиналистическое свободомыслие явственно ощущалось на факультетах искусств, противостоявших богословским факультетам с их традиционным консерватизмом.