Уильям Шекспир — слова символы, как язык иносказания
Шрифт:
Впрочем, в «Хорея гигантум» автор применил классическую традицию аналитической логики для изложения своей теории в которой прямо указывал на то факт, что «no one hath so much as mentioned Stone-Heng, until a long time after the Danes had conquered England», «никто даже не упоминал Стоунхенджа с тех пор, пока датчане не завоевали Англию» и, обращаясь к более ранним, признанным в исторической науке авторитетам таким, как Джонс, Кэмден и Ворм (Jones, Camden and Worm), в противовес тому, чтобы использовать факты, собранные и обобщённые из его собственных наблюдений.
Содержание книги «Хорея гигантум», «Chorea gigantum», по-видимому, лучше всего стоит
Уолтер Чарлтон, по всей вероятности намеревался передать королю Карлу II куда более утончённый намёк на знаковые судьбоносные события предыдущих поколений в качестве политического послание. где Стоунхендж будучи ритуальным местом, где датчане избирали своих королей, играл важнейшую роль в зарождении могущественной мировой державы. Таким образом, автор в «Хорея гигантум» пытался внести свой вклад уже начавшиеся злободневные дебаты о значимости сохранения власти короля.
03.03.2024 © Свами Ранинанда «Уильям Шекспир Сонеты 98, 95, 49. William Shakespeare Sonnets 98, 95, 49»
Э П И Л О Г
Некогда однажды, я мысленно задал себе вопрос: «В какой промежуток моей жизни началось моё первое знакомство с творчеством Уильяма Шекспира»?
И тогда, неожиданно обнаружил, что это произошло в мои четыре года от роду. После сказок Андерсена, в сознании маленького мальчика Шекспир вначале казался загадочным и непостижимым, его сложные и извилистые повороты сюжетов не укладывались в голове малыша. Хотя в переводах Маршака сонеты Шекспира, не оказались столь непонятны, как сами пьесы.
Совсем недалеко от места, где мы жили в Самарканде, буквально в «двух шагах» располагался русский драматический театр. К которому меня притягивала необычайно сильная и невидимая сила. Не потому, что мой папа имел закадычных друзей в составе труппы актёров и актрис. И каждое посещение с ним театра сопровождалось после премьерным застольем актёров основного состава труппы театра в буфете, согласно театральной традиции. Мой папа, входя в театр при встрече с друзьями актёрами, а особенно с молодыми актрисами представлял меня им, и при этом гордо говорил им: «А это, мой сын»! В большом помещении буфета внутри театра, прилегающего к гардеробной, были необычайно вкусные пирожные и шипучий лимонад «Дюшес», — а что ещё нужно четырёхлетнему мальчику? Но основное действо, происходило
Поскольку, мама, папа и я были приглашены с выдачей контрамарок на премьеру «Короля Лира» после мирового соглашения, связанного громкой семейной разборкой моей мамы в фойе театра со своей соперницей, молодой, но заслуженной актрисой. Свидетелем которой почему-то оказался весь коллектив театральной труппы, н конечно же вмешалась администрация. В итоги разборок и примирения затронутых сторон «любовного треугольника», как оказалось выиграл, только Уильям Шекспир.
Припоминаю, как после известного монолога Короля Лира на сцене: «Эта бравая ночь охладит пыл куртизанки, я произнесу пророчество прежде, чем я уйду: «Когда священники на словах больше, чем в деяньях...», я потихонечку, дотронувшись маленькой ладошкой до шифонового платья спросил у мамы, сидящей рядом: «А, что такое куртизанка»?
На, что она шёпотом ответила: «Потом скажу, когда придём домой». Возвращаясь пешком втроём домой, я ещё раз спросил у неё: «А, что такое куртизанка»? Она, обернувшись взглядом на идущего рядом папу, словно бросила фразу в его сторону, пристально посмотрев в его сторону вымолвила: «Вот и спроси у своего папы, что такое куртизанка»! На что он, повернув лицо к нам, тихо сказал: «На сегодня, может хватит меня долбить»! В тот день мной так и не был получен внятный ответ на мой вопрос, ответ на свой вопрос был получен несколько позднее после прочтения романа Мопассана «Милый друг».
Характерно, но в «совковые» времена ставили в основном пьесы Шекспира, что в существенной степени сыграло на моё тяготение к драматургии Шекспира в последующие года моей жизни. Пошло ещё четыре года и в восемь лет, мне показали, где находится библиотека им. Пушкина, это здание было построено до революции из добротного жжённого кирпича в эклектичном готическом стиле. Его шпили и флигеля, буквально очаровали меня, открыв для меня вселенную, наполненную знаниями из множества книг. Но значительно позднее в мои 14-ть, ещё будучи школьником, судьба привела меня в библиотеку Кооперативного института. Так как, в этой библиотеке работала мама одного из моих друзей библиотекарем. Именно, благодаря этой большой библиотеке продолжилось моё знакомство с пьесами Уильяма Шекспира. Там были книги многих других авторов, которых было невозможно найти в других библиотеках ни под каким предлогом.
По мере взросления для меня стало ясно, откуда пошла традиция ставить на сценах драматических театров необъятной страны постановки пьес Уильяма Шекспира. Дело в том, что Константин Станиславский, театральный режиссёр, актёр, педагог, теоретик и реформатор театра детально исследовал и высоко ценил пьесы Шекспира, в различное время поставил на разных сценических площадках, такие пьесы, как «Буря» (1889), «Отелло» (1896), «Много шума из ничего» (1897), «Двенадцатая ночь» (1897), «Венецианский купец» (1898), «Юлий Цезарь» (1903). Эту традицию, ставить на сцене своего театра пьесы Шекспира сохранил его ученик Евгений Вахтангов, и поэтому в честь него был назван «вахтанговский» театр на Арбате.
03.03.2024 © Свами Ранинанда «Уильям Шекспир Сонеты 98, 95, 49. William Shakespeare Sonnets 98, 95, 49»
20.03.2024 © Свами Ранинанда «Уильям Шекспир — слова символы, как язык иносказания»
Свидетельство о публикации: 124032003199