Уитни, любимая
Шрифт:
Хотя Уитни не имела никакого отношения к тому обществу, о котором он говорил, небольшое представление о нем она все же имела и знала, какие там царят нравы. Неожиданно девушка почувствовала себя наивной простушкой.
– Дело не только в этом! – горячо запротестовала она. – В день пикника вы так… – Она в ужасе осеклась, вспомнив, как самозабвенно отвечала на страстные поцелуи. – Давайте договоримся: вы забудете обо всем, что я наделала, а я постараюсь выбросить из памяти, как вы себя вели, и начнем все сначала. При условии, конечно, что вы дадите мне честное слово не пытаться еще раз повторить ту сцену у ручья.
– Если вы имеете
– Не это. Другое.
– Что именно? Не целовать вас больше?
Когда Уитни кивнула, у Клейтона сделался настолько ошеломленный вид, что она невольно расхохоталась:
– Только не говорите, что я первая женщина, которая отказывается от ваших поцелуев!
Клейтон пожал плечами, словно отметая подобную мысль:
– Признаюсь, что меня несколько избаловали женщины, которым, по-видимому, нравились оказанные мной… знаки… внимания. А вы, – пояснил он, мгновенно развеяв ее торжество, – слишком долго были окружены влюбленными глупцами, предпочитавшими целовать подол вашего платья и молить о разрешении быть вашим господином и повелителем.
Улыбка Уитни была полна веселой самоуверенности.
– Я уже говорила, что никогда не назову ни одного мужчину своим повелителем. Выйдя замуж, я постараюсь стать хорошей и преданной женой, но при этом равноправным партнером, а не покорной служанкой.
Остановившись в дверях гостиной, он скептически оглядел ее.
– Хорошая и преданная жена? Нет, малышка, боюсь, у вас ничего не выйдет.
Уитни вдруг пронзило неясное чувство тревоги. Она поспешно отвернулась. Он словно уверен, что обладает некоей властью над ней! С той первой минуты, когда она увидела его у ручья, с первых слов, которыми они обменялись, ее не оставляло это гнетущее чувство. Возможно, именно поэтому казалось таким важным избегать его или стараться перехитрить любой ценой. Но тут Уитни встрепенулась, поняв, что он снова что-то сказал.
– Я спросил: не хотите ли сыграть партию в вист или во что-нибудь другое? Кроме дартс, конечно.
– Думаю, мы могли бы сыграть в вист, – кивнула Уитни, скорее вежливо, чем с энтузиазмом.
Но тут, увидев перед камином шахматный столик, она подошла ближе, чтобы получше рассмотреть фигурки.
– Как прекрасно! – выдохнула девушка.
Половина комплекта была отлита из золота, половина – из серебристого металла. Каждая фигура была почти с ладонь, и, подняв тяжелого короля, Уитни затаила дыхание: она держала в руке изображение Генриха Второго, и лицо статуэтки было настолько выразительным и похожим на оригинал, что Уитни могла лишь восхищаться гением ювелира, сделавшего ее. Королевой оказалась жена Генриха, Элеонора Аквитанская. Уитни поставила фигуру на место и подняла слона [4] .
4
Слово bishop имеет в английском языке два значения – «епископ» и «шахматный слон».
– Так и знала, что это будет Томас Бекет! – улыбнулась она. – Бедный Генрих, даже на шахматной доске архиепископ Кентерберийский его преследует.
Она осторожно, почти благоговейно расставила все по местам.
– Вы играете? – удивленно вырвалось у Клейтона, и он с таким недоверием уставился на нее, что Уитни немедленно решила попробовать уговорить
– Боюсь, не слишком хорошо, – ответила она, опуская глаза, чтобы скрыть лукавый смех.
Она действительно играла так «плохо», что дядя Эдвард искренне жалел о том дне, когда решил научить ее. Так «плохо», что он часто приводил наиболее опытных шахматистов из консульства, чтобы те попытались нанести поражение племяннице.
– Вы часто играете? – с наивным видом осведомилась она.
Клейтон уже расставлял кресла с темно-красной кожаной обивкой по обе стороны шахматного столика.
– Очень редко.
– Прекрасно! – объявила Уитни с ослепительно жизнерадостной улыбкой, усаживаясь поудобнее. – В таком случае это не займет много времени.
– Попытаетесь разбить мои войска, мадам? – лениво протянул он, высокомерно подняв бровь.
– Наголову! – решительно заявила Уитни.
Она сделала несколько хорошо продуманных ходов в полной уверенности, что может выиграть, но опасаясь при этом недооценить его способности. Сначала Клейтон играл быстро, решительно, почти не задумываясь, но прошло минут сорок пять, и темп игры сильно замедлился.
– Кажется, вы намереваетесь выполнить свою угрозу, – хмыкнул он, оглядывая ее с откровенным восхищением после того, как лишился ладьи.
– Все идет не так легко, как я рассчитывала, – вздохнула Уитни. – Кроме того, я сумела распознать ваше мастерство за три хода до того, как вы убедились в моем. Уже одно это должно было стоить вам партии.
– Прошу прощения за то, что разочаровал вас, – шутливо извинился он.
– А по-моему, вы в полном восторге оттого, что «разочаровали» меня, и прекрасно знаете это! – парировала Уитни.
Она как раз потянулась к слону, когда отец неожиданно встал и объявил, что, поскольку у него вновь разыгралась подагра, он был бы крайне благодарен мистеру Уэстленду, если бы тот проводил Уитни домой по окончании игры. И с этими словами подхватил свояченицу под руку и быстро направился к дверям, отнюдь не походкой подагрика, на совершенно здоровых ногах, увлекая за собой Энн. Приступ, казалось, нисколько не отразился на его осанке и манерах.
Уитни немедленно вскочила.
– Мы можем доиграть в другой раз, – поспешно предложила она, скрывая сожаление по поводу того, что не придется продолжить партию.
– Вздор! – решительно провозгласил отец, запечатлев на лбу дочери неуклюжий поцелуй и усаживая ее в кресло. – Ничего нет неприличного, если двое молодых людей сидят за шахматным столиком, и, кроме того, вы не одни – в доме полно слуг.
Но Уитни хорошо помнила то время, когда оказалась объектом насмешек и презрения соседей, и вовсе не желала вновь навлечь на свою голову осуждение, да еще из-за такого пустяка, как шахматы!
– Нет, отец, я не могу.
Девушка с умоляющей улыбкой взглянула на тетку, которая, беспомощно пожав плечами, пронзила, однако, Клейтона строгим взглядом:
– Надеюсь, вы будете вести себя, как подобает джентльмену, мистер Уэстленд?
– Поверьте, я стану обращаться с Уитни со всем почтением и уважением, которых она заслуживает, – вежливо пообещал Клейтон.
Вторая партия началась немедленно вслед за тем, как первую Уитни удалось свести вничью. Некоторое время после отъезда отца и тети Энн девушке было не по себе, но по мере продолжения игры соперники начали немилосердно критиковать друг друга, обмениваясь ехидными замечаниями.