Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез

Малявин Максим Иванович

Доктор удивилась: Глеб Станиславович сроду уколов не делал. То есть ему пытались их назначить, но он гордо заявлял, что, во-первых, не колется, а во-вторых, его базис дан ему природой вовсе не для того, чтобы знакомить его с хладным железом и всякой химией. Всякую химию он и в таблетках не особо жаловал: доктор, вы же знаете, где они в итоге окажутся, причем минуя желудочно-кишечный тракт! Неудивительно, что в стационаре Глеб Станиславович был частым гостем, и далеко не всегда по собственному почину.

– Оксана Владимировна! Сделайте мне укол! – с порога

заявил пациент.

– Глеб Станиславович, вы меня удивляете. Стряслось чего? Откуда такая гражданская сознательность?

– Доктор, я за собой давно наблюдаю и знаю, что со мной. Это не болезнь. Это особенности мозга. Я все сигналы из космоса воспринимаю напрямую, без всяких там антенн. И этим нагло пользуются.

– Кто?

– Да уж не Роскосмос, будьте уверены! Я им предлагал свои услуги: и письмо писал, и мысленное пожелание через их спутники передавал, но они сделали вид, что ничего не получали. Им же хуже, они с таким уровнем развития техники еще долго будут ковыряться в космической песочнице.

– Кто тогда?

– Я понимаю, что скажу банальную вещь, но вы уж поверьте на слово. Это инопланетяне. Вижу, вы не удивлены.

– Нашли чем удивить психиатра! Инопланетянами какими-то!

– Ну, раз вы тоже знаете, что они существуют, нам будет намного проще общаться дальше.

– Вы остановились на том, что инопланетяне нагло пользуются особенностями вашего мозга.

– Да-да. Они… как бы вам это сказать поприличнее… Давайте я вам шепну на ушко, чтобы медсестра не слышала. – Глеб Станиславович наклонился вперед и пояснил, что именно делают эти космические негодяи с его мозгом.

– О. Я-то думала, это такое образное выражение, – изогнула бровь Оксана Владимировна.

– Всякое образное выражение имеет под собой вполне реальную подоплеку, чтоб вы знали! – поднял вверх указательный палец пациент.

– Ну а смысл? Чего они этим добиваются? Синхронного ментального оргазма?

– Что вы! Все гораздо прагматичнее! Они так размножаются!

– Не поняла. Вы же мужчина вроде.

– У них все по-другому, – махнул рукой Глеб Станиславович. – Во время процесса мозгое… прошу прощения, ментально-репродуктивного контакта в мозгу зарождается идея. Я начинаю думать об инопланетянах. Сначала по чуть-чуть, изредка, потом все чаще и чаще. Потом – даже по ночам, напролет, без сна. А потом – вуаля!

– Что? Случается обострение?

– Оксана Владимировна. Какое обострение? – Глеб Станиславович посмотрел на доктора, как преподаватель на конституционально глупого студента. – Потом я САМ СТАНОВЛЮСЬ ИНОПЛАНЕТЯНИНОМ! Вот так они и размножаются. А мне оно надо? Приходится ложиться к вам в больницу, на ментальный аборт.

– Еще один глупый вопрос, Глеб Станиславович. А что, быть инопланетянином так плохо? Неужто хуже, чем человеком? Космос, другие планеты, другие цивилизации…

– Оксана Владимировна! Я что, не знаю, как они там живут? Я же их разговоры сколько лет слушаю! Там, в космосе, тоже никакой жизни, еще хуже, чем у нас! Если уж они до ментального секса докатились, о чем тут говорить!

– Хорошо.

И последний вопрос. Где лекарство-то нашли? Его же нет в свободной продаже.

– Мир не без добрых людей, доктор. Я тут пожаловался на свою проблему одной знакомой, она тоже здесь лечится. Та сразу просекла, чем можно помочь. Спрашивает – думается всякое дурацкое? Да, говорю, дурнее некуда. Она мне сразу ампулу. Сделай, говорит, полегчает. У меня, говорит, родня – через одного в израильской разведке. Так я кольнусь раз в месяц – и мне по фигу, чем они там занимаются, на кого работают. Пусть хоть на Гондурас, все какая-то прибавка к зарплате!

– Ладно, Глеб Станиславович, сейчас подберем вам лечение. Ампула, кстати, пригодится. Но не одна она, процесс ментального аборта – дело тонкое.

Спайдермен

Хорошо ребенку: он чужд конфессиональных заморочек, зато твердо верит в Деда Мороза и боится Фредди Крюгера, в его мире спокойно живут герои сказок и мультфильмов, и никто не обзывает их вымышленными персонажами. Потом он взрослеет, и Дедом Морозом все чаще приходится быть самому. И Фредди Крюгера он уже не боится. И даже в чем-то с ним согласен. Но чудес-то хочется! Как быть? Психиатры в этом плане устроились лучше всех. А кто-то идет принципиально другим путем.

Наш давний друг и коллега, Владислав Юрьевич, не так давно перешел работать на спецбригаду. Медицинскую службу завода лихорадило от инновационных и оптимизационных идей, что внезапно засвербили у начальства там, где у обычного человека разве что геморрой может объявиться. А доктору хотелось стабильности. Собственно, он ее в итоге и обрел. С нашими пациентами, даже в острейшем состоянии, оно как-то спокойнее. И если кто-то спешит наломать дров, будучи озарен очередной гениальной идеей, необязательно ломать голову, как всю эту бредятину исполнять. Можно просто приехать и госпитализировать. Опять же, чудеса и сказочные персонажи водятся в избытке.

Тут как-то диспетчер принял вызов от полиции. Те очень просили посодействовать в поимке Спайдермена. Бригада пожала плечами и пошла грузиться в барбухайку. Спайдермен так Спайдермен. Отловим. Ван Хельсинг, помнится, тоже хорохорился и ерепенился, и где он теперь? Нет, уже выписали. Исправно ходит на амбулаторный прием.

Спайдермен к моменту приезда барбухайки был занят. Он успел взобраться по кондиционерам, висевшим на торцевой стене дома, до уровня шестого этажа, и теперь бойко переругивался с полицейскими.

– Слезай (неопределенный артикль)!

– Идите (вектор направления)!

– Поймаю, (неполиткорректное уточнение сексуальной ориентации), хуже будет!

– А ты сначала поймай, козел!

– А куда ты (вектор направления), денешься!

– Улечу (неопределенный артикль)!

Владислав Юрьевич подошел поближе:

– И давно он тут сидит?

– Час где-то, – отозвался старший лейтенант.

– А чего залез?

– Откуда я знаю? Может, гнездо у него там! Эй, мужик! У тебя там гнездо?