Украденная беременность

Лактысева Лека

— Поставить — поставлю, а вот наряжать елку мне как-то раньше не приходилось, — засомневался мужчина. — Вдруг некрасиво получится?

— Ну, я буду тебе подсказывать, — успокоила его Фаина. — К тому же, игрушки у нас все небьющиеся, так что даже если уронишь чего — трагедии не случится.

— Тогда ладно, — смирился со своей не такой уж печальной участью Федор.

Он, правда, представлял себе, что наряжать елку будет вместе с Фифой, попутно прикасаясь к ней и срывая будто бы случайные поцелуи. В присутствии бабы Нади так заигрывать с Фаей Лукьянов, наверное, не рискнул

бы. Так что, может, и неплохо, что желанная женщина будет занята другим делом: Федор не мог поручиться, что сумел бы сдержаться и не прикасаться к ней.

Елку, разумеется, решено было поставить в гостиной, чуть правее висящего на стене плоского телевизора с большущим экраном.

Надежда Семеновна лично, отказавшись от помощи Федора, принесла откуда-то из кладовки пару вместительных, но легких коробок. Из них в четыре руки с Фаиной выгрузила несколько коробочек поменьше.

— Вот, смотри, Федь, — пригласила мужчину подойти поближе Фифа. — В этой коробке — гирлянда из лампочек. Ее нужно повесить в первую очередь. Начинай с верхушки и обматывай елочку по спирали. Потом нужно будет развесить крупные шары из этой коробки, — она придвинула к Федору очередной картонный ящичек.

— А потом?

— Давай сначала ты сделаешь это, потом скажу, что дальше.

— О'кей, — вздохнул Лукьянов, подтянул повыше рукава домашнего свитера мелкой вязки и приступил к выполнению ответственного задания.

«Вот и еще одно испытание, — про себя усмехнулся он. — Только в этот раз я отчего-то совсем не боюсь его провалить».

Пока мужчина пристраивал на елку лампочки, Фая и баба Надя успели разложить на кухонных столах все нужные им продукты и взялись колдовать над праздничным ужином. Федор то и дело посматривал в их сторону, благо, кухня отделялась от гостиной лишь спинкой дивана. Мужчине нравилось наблюдать, как слаженно действуют бабушка и внучка, слушать, как они переговариваются, решая какие-то свои вопросы.

Наконец, световая гирлянда была прилажена, и Федор приступил к развешиванию игрушек. С этой частью задания справиться оказалось неожиданно сложно. «Есть ли какие-то правила развешивания шаров и прочих фигурок? — ломал голову мужчина. — Веток у елки — тьма, и они разной длины… как решить, куда вешать этот шар… или вот этот?..»

Лукьянов невольно завис, замер перед елкой, чувствуя себя в полной растерянности. К счастью, Фифа не бросила его в беде.

— Федь, чем крупнее шары, тем ниже их нужно вешать, — поделилась она знаниями. — Потому что верхние веточки тонкие, они тяжелые игрушки не выдержат.

— О! Точно! Спасибо за подсказку, — обрадовался Федор. — Может, посоветуешь что-то еще?

— А дальше все зависит от твоего желания и фантазии, — задорно подмигнула Фая. — Можно стараться чередовать шары двух цветов. Можно вешать только однотонные. Сейчас вообще в моде художественная небрежность, когда шары развешиваются без всякой системы, случайным образом.

— Ага, понял, благодарю, — Лукьянов, наконец, решился, выбрал из верхнего слоя игрушек один большой и самый красивый, на его взгляд, шар, присел и повесил его на одну из веток.

Глянул на Фаю. та ему кивнула: продолжай, все ок. И он,

осмелев, продолжил развешивать яркие блестящие игрушки так, как подсказывала его собственная фантазия. Одновременно вдруг подумал о том, что ему безумно нравится, когда Фифа называет его не полным именем, а коротко и ласково: «Федя, Федь…» Это было куда теплее и приятнее, чем манерное «Тео», придуманное Ланой.

В последнее время все чаще случались мгновения, когда Федору начинало казаться, что они с Фаиной уже женаты, причем не первый год — настолько спокойно, по-домашнему чувствовал он себя в ее обществе. И даже баба Надя, с которой он познакомился только пару дней назад, воспринималась как близкий человек.

Фаина тоже исподтишка наблюдала за Федором и даже немножко любовалась им: расслабившись и уйдя с головой в творческий процесс, он начал двигаться легко и плавно — видимо, сказывались годы занятий боевыми искусствами. Его музыкальные пальцы держали хрупкие елочные игрушки мягко, но уверенно.

Фае вдруг подумалось, что ей, наверное, будет очень приятно ощутить эти пальцы на своей коже… Почувствовать их прикосновения к своей груди, животу и… Фифа дернула головой, смочила руки холодной водой и похлопала себя по вдруг раскрасневшимся щекам.

Молодая женщина читала, что иногда во время беременности желание интимной близости становится сильнее, чем обычно, но не ожидала, что это произойдет с ней. Однако с того вечера, как они с Федором впервые поцеловались, Фаина уже не могла избавиться от фантазий, в которых она оказывалась в одной постели с Федором, и в которых дело не ограничивалось одними лишь горячими поцелуями…

В том, что Лукьянов тоже хочет ее, Фая не сомневалась: его страстные жадные поцелуи, сопровождаемые невольными стонами и ощутимым даже через одежду возбуждением, говорили о влечении мужчины лучше всяких слов. Но вот стоит ли позволять себе и ему зайти дальше, она пока не решила. Может, все же подождать, пока появится на свет малыш? Но до этого события еще несколько месяцев, да и потом вроде бы она сможет принять мужчину далеко не сразу…

«Мы взрослые люди, — вновь невольно взглянув на Лукьянова и поймав его пристальный и явно голодный взгляд, сказала себе Фифа. — У нас даже будет общий ребенок. И, скорее всего, будет совместное будущее. Наверное, глупо отказывать себе и Феде и откладывать удовольствие на потом…»

Фаина хотела бы сделать Федору какой-то подарок на Новый Год: этого он точно заслуживал. Только вот что можно подарить человеку, у которого все есть? «Все, кроме любви и близости, — поправила себя женщина. — И вот как раз это я могу ему подарить».

Нет, небольшой новогодний сувенир Фая для Лукьянова все же припасла, и он уже дожидался своего часа, чтобы оказаться под елкой вместе с другими подарками… Но, нарезая овощи для традиционного тазика оливье, Фифа как-то тихо и незаметно для себя и окружающих приняла очередное судьбоносное решение: близости быть! Хватит томиться самой и томить мужчину. Бабуля спит в одной из двух комнат на первом этаже, а им с Федором выделила спальни на втором, так что они даже не потревожат старушку, если постараются не слишком шуметь.