Украденная невинность
Шрифт:
— Не нужно ничего говорить, Джесси. Ты ведь и сама понимаешь, как недопустимо я вел себя.
— Я уже ничего не понимаю! — вырвалось у нее, и окружающее расплылось за пеленой слез, которые она всей душой желала бы скрыть, но не могла. — Я тоже хотела этого, хотела, чтобы ты меня целовал! И если это недопустимо, то вина здесь не твоя, а моя!
Джессика повернулась и бросилась в дом, отчаянно мигая, чтобы не позволить слезам покатиться.
Мэттью не отводил взгляда, пока девушка не скрылась из виду,
Оказавшись в зале, Джессика сразу заметила среди гостей леди Каролину Уинстон. Это означало, что Мэттью непременно встретится с ней. Мысленно она произнесла ругательство, которое вогнало бы в краску и бывалого матроса.
Чувствуя себя униженной, разрываясь между виной и болезненным желанием, Джессика поспешила затеряться в толпе. Через несколько минут девушка уже стояла в уголке туалетной комнаты, то уговаривая себя, то приказывая успокоиться.
Интересно, думала она с горечью, стал бы Мэттью сожалеть о поцелуях, если бы набросился с ними на леди Каролину?
Генри Уинстон, граф Лэнсдоун, обнял Мзттью за плечи.
— Я рассчитывал повидаться с тобой куда скорее, мой мальчик, но если вспомнить, сколько времени ты провел в океане, становится ясно, как много дел должно на тебя свалиться. Наверное, непросто было их уладить?
Граф был невысок, крепко сбит, но не слишком ладно скроен. Живот его напоминал небольшой аккуратный бочонок, внушительную лысину окружал скудный венчик седеющих волос. При взгляде на него возникала мысль, что леди Каролина унаследовала свое изящество от другой фамильной ветви.
— Жаль, что я не сумел нанести визит в Уинстон-Хаус, — уклончиво начал Мэттью. — Что касается приезда в Лондон, то намерение отца явилось для меня неожиданностью.
Они стояли у окна лондонского дома Лэнсдоунов, за которым бурлила жизнью Беркли-сквер. Граф провел с семейством Уинстон несколько часов, обсуждая предстоящее пребывание в море, срок, на который назначено отплытие, а также светски беседуя обо всем понемногу. Леди Лэнсдоун наконец удалилась, сославшись на предстоящие визиты к знакомым, а теперь и граф собирался покинуть гостиную, чтобы оставить гостя наедине с дочерью на допустимые несколько минут.
Разумеется, это не могло быть «наедине» в полном смысле слова. В соответствии с правилами приличия двери гостиной оставались нараспашку, и за ними время от времени проходил кто-нибудь из слуг.
— Каролина, дитя мое. — Граф обратил на дочь взгляд, полный отеческой любви.
— Да, папа.
— Оставляю тебя занимать нашего дорогого гостя так, как он того заслуживает.
— Разумеется, папа.
Каролина ласково улыбнулась и подставила отцу лоб, который тот звучно поцеловал. Сердечно пожав Мэттью руку, лорд Уинстон оставил гостиную.
— Насколько я понимаю, до дня обручения
Нежный, кроткий, женственный смех был ему ответом.
— Вы ошибаетесь, милорд, — шутливо-чопорно возразила Каролина. — Однажды, когда мы были еще детьми, вы позволили себе поцеловать меня за живой изгородью нашего розария.
В первые минуты визита она казалась настороженной, необычно нервозной, и Мэттью не мог понять, чем это вызвано. Постепенно это состояние как будто изменилось, но рассеялось до конца лишь теперь, когда они остались (пусть лишь иллюзорно) наедине. Сейчас вся непринужденность Каролины вернулась.
— Неужели я и впрямь тебя поцеловал? — засмеялся граф, стараясь припомнить.
— Это был самый настоящий поцелуй. Ты сказал, что однажды видел, как мачеха целует твоего отца, и тебя интересовало, что люди при этом чувствуют.
— И ты мне позволила? Должен заметить, леди Уинстон, я удивлен вашим легкомыслием.
— Милорд, вы и не подумали спрашивать моего позволения. — Каролина снова засмеялась. — Насколько мне известно, это называется «сорвать поцелуй». Вспомните, лорд Стрикланд, было ли хоть что-нибудь, чего вы пожелали и не сумели получить?
О да, подумал Мэттью мрачно, и прекрасное лицо Джессики всплыло в его памяти. Черт возьми, он продолжает желать ее! Желает заниматься с ней любовью, желает днем и ночью, и это уже похоже на манию.
Вот то единственное, чего он никогда не сможет получить.
— На этот вопрос ответить несложно. — Он заставил себя улыбнуться. — Я хочу проводить время наедине с тобой, Каролина… по-настоящему наедине, а это невозможно.
— Невозможно сейчас, но не после того, как будет объявлено о нашей помолвке, — возразила та, слегка нахмурившись, словно ей вдруг пришла в голову неприятная мысль. — Это ведь случится скоро… не так ли, Мэттью?
Прежде чем ответить, капитан как следует прокашлялся.
— Пока трудно сказать наверняка, но, думаю, долго ждать не придется.
— О! — тихо произнесла Каролина, и черты ее лица снова смягчились. — Отец станет более снисходителен, когда все будет решено. Он доверяет тебе безоговорочно, Мэттью. Л пока отец просто хочет пресечь возможные слухи.
На этот раз Джессика явилась из глубин памяти в мужском наряде, за столиком притона на Джермин-стрит. Ее нимало не волновали «возможные слухи». Нет, он снова несправедлив к ней. Почему бы не поверить в то, что сказала Гвендолин Локарт: Джесси просто сопровождала ее в качестве ангела-хранителя. Ему ведь случалось видеть у нее вспышки материнского инстинкта.