Украденное счастье. Цветок на камне
Шрифт:
В эти минуты Эсма увидела его другим. Он был красивым молодым мужчиной. В нем ощущались спокойная уверенность и цельность. Ему пришлось жить в этом мире, и он выжил. И даже не утратил человеческое лицо.
А еще девушка поняла, что, кроме этого парня, ей совершенно не на кого положиться.
Их соединил случай, и она тяготилась этой странной, ни на что не похожей связью: они не могли быть любовниками и едва ли когда-нибудь станут настоящими друзьями.
Девушка села возле стены и обняла колени. Ее
— Возьми. Не бог весть какая еда, но все же лучше, чем ничего. Потом я принесу тебе фруктов.
— Кто о тебе заботится? — спросила Эсма.
— Обо мне? — удивился Таир. — С тех пор как умерла моя мать, никто. Да и она в последнее время не делала этого.
— Жаль, что она оставила тебя.
Юноша мотнул головой.
— Не жалей! Там ей наверняка лучше, чем здесь.
Эсма накинула покрывало, и они отправились в город. Сначала они миновали переполненную людьми и грузами гавань, где девушка едва не оглохла от дикого топота по сходням и яростной ругани моряков, а затем направились в центр Багдада.
Небо казалось ярким и бездонным. Здания тонули в белесом мареве зноя. Над Багдадом возвышались округлые купола мечетей и высокие, тонкие, покрытые изящной резьбой минареты. Возможно, в ту пору в одну из мечетей входил отец Эсмы, чтобы помолиться за неразумную дочь, которая исчезла неведомо куда?
Девушка отдала бы все, лишь бы увидеть его глаза, дать ему утешение и утешиться самой. Однако отныне ее чувства были заперты на ключ, а на дороге, ведущей в прошлое, воздвигнута нерушимая стена.
Эсма не раз ловила себя на том, что думает и переживает о Тарике куда чаще и больше, чем об Уарде, хотя та всегда делала для нее только добро. С того памятного дня, когда девушка узнала правду о своем происхождении, в ее душе навсегда поселилось чувство незащищенности, тайное сознание, что она лишняя, чужая в новой семье Тарика.
Эсма прижала руки к груди, будто в безмолвной и бессильной мольбе. В глубине души она не переставала надеяться на то, что родители найдут ее, спасут и помогут.
— Можно поискать комнату в этом районе. Недалеко от центра города, — сказал Таир, прервав ее размышления, — к тому же тут спокойно и тихо.
Центральный район ар-Русафа распадался на несколько кварталов. В том, который облюбовал Таир, находилась мечеть ал-Махди с примыкающим к ней кладбищем аббасидских халифов. Неподалеку располагались дома, сады и парки, принадлежащие знати.
Юноша нашел дом, в котором пожилая вдова сдавала комнату. Он согласился с назначенной платой и, предупреждая вопросы, толково и живо объяснил:
— Это моя… сестра. Она приехала из Басры; скоро ее свадьба, а пока она должна где-то пожить. В моем доме мало места. Я буду ее навещать.
В комнате почти не было
Девушка опустилась на диван и, сделав усилие, промолвила:
— Мне нравится.
— Я рад, — ответил Таир. — Завтра принесу все, что тебе может понадобиться.
— Почему ты живешь в трущобах? Почему до сих пор не снял комнату в городе, как сделал это для меня? — не выдержав, спросила Эсма. — Ты мог бы избавиться от Юсуфа и жить как тебе хочется.
Юноша помрачнел.
— Все не так просто. Город строго поделен между людьми подобного рода занятий. У Юсуфа везде свои соглядатаи. Стоит мне обособиться — и я пропал.
— А если тебе заняться чем-то другим?
— Почему ты все время говоришь об этом? — Глаза Таира забегали, будто он что-то украл и был схвачен за руку. — Скажи еще про совесть! Тебе стыдно, что ты связалась со мной?
— Нет, — мягко возразила Эсма. — Просто я хочу тебя понять.
— Зачем тебе меня понимать? — Его тон и взгляд резали душу, как нож мог бы резать плоть.
Девушка собралась с духом и сказала:
— Отныне, кроме тебя, у меня никого нет.
— Не думай, будто чем-то обязана мне, — небрежно произнес Таир. — У меня много свободного времени, и мне совершенно не о ком заботиться.
На лице Эсмы появилось странное выражение, которое нравилось юноше, хотя он и не мог сказать, чем оно вызвано. То было сочетание мечтательности и досады, разочарования и симпатии.
— Когда ты крадешь какую-то вещь, думаешь ли ты о людях, которым она принадлежала? Ты отнимаешь у них кусочек души, отбираешь частицу их мира. Именно это случилось в тот день, когда ты похитил жемчуг, принадлежавший моей сестре. — Эсма перевела дыхание и продолжила: — Дело не в деньгах; просто внутри меня образовалась пустота, которая заполнилась только со временем, да и то с трудом.
Воцарилось молчание, глубокое, как колодец, и непостижимое, как сокровенное слово Аллаха.
— Прости, — наконец прошептал Таир. — Теперь я понимаю, почему не мог забыть об этом случае. Обычно я ворую украшения у торговцев, которые с легкостью превращают товар в деньги. А деньги безлики, верно?
— Да, если только ты говоришь не о ювелирах, ведь для них каждое изделие — произведение искусства, в которое они вкладывают душу.
Таир сокрушенно покачал головой.
— На моей памяти ты первый человек, который умеет разъединять духовное и материальное и вообще что-либо смыслит в этом.