Украденное счастье
Шрифт:
Желания плотских утех у него не было. Он ласково поблагодарил выполнившую его просьбу девушку.
– Желаете что-то ещё, мсье? – улыбалась она.
Джек покачал головой, улыбнулся устало.
– Нет, моя милая… Доброй тебе ночи…
– И вам доброй ночи, мсье!
Пожелание было искренним, но Джек почувствовал странную грусть. К счастью, молодой мужчина вскоре заснул, крепко, до самого утра. И лишь к рассвету одно из прежних кошмарных сновидений разбудило мужчину.
Джек натянул сапоги, подошёл к очагу, поворошил угли. От горячего уголька из камина Джек
Мысли о покинувшей его женщине снова заполнили сознание, возвращая в душу обиду и злость. Неужели не будет ни минуты, чтобы он не думал и не вспоминал о ней? Разве что месть избавит его от боли? Но неужели чужая боль и страдание доставят ему удовольствие и успокоение? Джек задумался над тем, что ему следует делать дальше.
В замке Фонтэнэ Элизы не было, и о возвращении юной графини там ничего не слышали, как им удалось узнать с Жаном.
Теперь Джек намеревался ехать в Париж. Если Элиза надумала вернуться к жениху – едва ли составит труда это узнать. Но подумав об этом, Джек нахмурился, выдохнул струйки дыма через нос. Графиня де Бриссак будет недосягаема для него, Джека Лэнгли.
Но что мешает ему вновь попытаться стать графом Давенпортом? Что, если оставленная Элизой записка правдива, и девушка отправилась с Брийоном в Англию?
Укол совести заставил Джека глубоко вздохнуть и вспомнить о леди Сьюзен. Есть вещи важнее, чем преследование сбежавшей от него женщины! Прощение матери!
Обжигая пальцы, молодой мужчина раскрошил крохотный окурок тонкой сигары. Джек принял решение.
Но, увы, он понимал, что поневоле следует по пятам двух беглецов.
* * *
Элиза тосковала по Джеку. Отрицать это было бессмысленно. А скрывать от Андре оказалось и вовсе невозможно. Сколько раз, ложась спать, она вспоминала обо всём произошедшем, думала о Джеке, и если не удавалось сразу заснуть, то неизбежно подступали слёзы, и Элиза то тихо плакала в подушку, то срывалась и рыдала на плече у Андре.
Когда по ночам ей снились кошмары, и она просыпалась то в слезах, то с криком, Андре всегда оказывался рядом, и она засыпала, успокаиваясь в его бережных объятьях. Он не пытался утешать её словами, таких слов попросту не существовало.
Он просто был рядом и чувствовал, что Элиза благодарна ему именно за это молчание. И Андре был счастлив, зная, что девушка нуждается в нём.
Их путешествие оказалось на удивление удачным и спокойным. Элиза без особого труда выдерживала несколько часов в седле, пуская Маркизу рысцой или и вовсе шагом.
Но настроение девушки порой менялось под стать погоде. Элиза беззаботно улыбалась, глядя на безоблачное весеннее небо, и смеялась, когда Маркиза ускоряла бег.
Или же хмурилась, видя серые лёгкие тучи, заслоняющие едва греющее солнце, и вспоминала обо всём том, что тревожило и волновало её. Запрокинув голову, Элиза вдыхала всё ещё холодный весенний воздух, пахнущий снегом.
Мир оказывался так велик, а путь так далёк! В Руане они так и не решились сесть
– Несколько лет назад мы с матерью были в Лондоне у леди Кэтлин, и у меня остались не самые приятные воспоминания от пребывания на борту корабля.
К несчастью для себя, Элиза оказалась права, когда в Дувре поднялась на палубу «Весёлой Дженни».
Трёхмачтовая красавица шхуна с деревянной рострой, изображавшей, по видимому, ту самую Дженни, была пришвартована, покачиваясь на волнах, а Элиза уже чувствовала дурноту, подступавшую к горлу.
Стоя у борта корабля, держась обеими руками за леер и борясь с желанием опорожнить желудок, Элиза мысленно прощалась с Францией, воплотившейся сейчас в шуме порта Дувра. Здесь она родилась, здесь была и несчастна, и счастлива.
Может быть, на родине матери ей, Элизе, удастся обрести менее призрачное и более долговечное счастье, когда на её руках будет тихо спать её ребёнок.
Элиза зябко поёжилась от порыва ветра, вдохнула этот пахнущий морем воздух, поборола тошноту. Андре, позаботившийся о том, чтобы их лошадей разместили в трюме, отнёс небольшой багаж в крохотную пассажирскую каюту и поднялся на палубу.
– Возможно, следовало дождаться корабля до Лондона, – сказал он, подойдя к девушке. – У нас ведь есть время.
– Мы и так потеряли столько времени в дороге и почти неделю ждали отплытия, – рассудила в ответ Элиза. – А так мы быстрее окажемся в Англии. И всего за несколько часов сможем добраться до Лондона.
– Хорошо, – согласился Андре, – если вы так уверены.
– Да, – кивнула Элиза, – до Лондона путь был бы длиннее, а я уже предчувствую, как мне будет нелегко выдержать это путешествие. Боюсь, приятного для меня будет мало, – попыталась она улыбнуться.
Элиза была так бледна, что Брийон даже не возразил. Он загородил девушку от ветра, коснулся её плеч.
– Но ведь я буду рядом.
– И я рада этому, Андре.
«Весёлая Дженни» отчалила. Берег Франции скрывался за горизонтом.
* * *
Путешествие на «Весёлой Дженни» далось Элизе нелегко. На её самочувствии сказывалась и качка, и беременность.
Приступы тошноты мучили девушку, казалось, даже во сне, а мутило уже от одного вида еды. Радовало лишь то, что отсутствием аппетита Элиза не страдала, стараясь утолять голод и ради себя, и ради росточка жизни под сердцем.
Но всё равно, Андре печально замечал, что девушка исхудала и побледнела за время плавания. Не в силах находиться постоянно, словно взаперти, в каюте, Элиза старалась каждый день выходить на палубу.
Андре неизменно сопровождал её, поддерживая под руку, не отходя ни на шаг.
Между тем, плавание приближалось к благополучному завершению, шторма обошли судно стороной, хотя сильные ветра, от которых «Весёлая Дженни» взлетала на огромных волнах, а потом падала, словно в бездну, не раз заставляли Элизу трепетать от ужаса и беспрерывно молиться. Но и когда показался берег Англии, Элиза не забыла вознести благодарную молитву.