Украденные чары
Шрифт:
Дрожащей рукой Натали попыталась оттолкнуть Джонатана и освободиться из его объятий, потому что знала, что не устоит перед его напором. И оказалась права. Она уже не могла ни о чем думать, когда он прижимал ее к себе, одной рукой водил по щеке, другой нежно гладил по спине. Их губы слились в страстном поцелуе.
Теперь уже Натали сама прижалась к Джонатану. Ее пальцы скользнули по его спине. Она ощутила под своими ладонями горячее тело под прохладной материей, крепкие мышцы. Закрыв глаза, Натали слегка приоткрыла губы, уступая настойчивому желанию мужчины.
Внутри Джонатана стало разгораться настоящее пламя, когда он почувствовал, каким податливым и мягким стало тело Натали. Он ожидал, что она рассердится и, возможно, даже ударит его, как поступила бы на ее месте любая леди соответствующего воспитания. Но ему следовало бы догадаться, что она сделает по-другому. Желание заставляло Натали и Джонатана забыть обо всем. Ничего не существовало, кроме их тел, губ, рук. Они хотели друг друга с того самого момента, когда впервые встретились на балу несколько лет назад.
Но не страсть пугала молодого человека, а осознание того, что он странным образом привязался к этой девушке, чего никогда с ним не случалось в жизни раньше. Ему необходимо было постоянно видеть ее улыбку и глаза, ощущать запах мыла, и цветов, и женщины. И этот с первого взгляда невинный поцелуй на борту под сияющими звездами, в мягком лунном свете говорил ему, что начинается что-то такое, в чем он боялся признаться даже себе самому. Джонатан надеялся, что этот поцелуй положит конец его желанию, но этого не случилось; он понял, что попал в беду.
Он провел языком по ее приоткрытым губам, пальцы его правой руки осторожно сжимали шею Натали, левой рукой он гладил ее по спине. Она тихо застонала, и Джонатан, чувствуя, как нарастает его желание, обнял ее еще сильнее, но в тот же момент понял, что необходимо остановиться, иначе он может зайти слишком далеко. Палуба корабля была не самым подходящим местом для этого, к тому же он видел, что Натали сама не в состоянии прекратить его целовать.
Тяжело дыша, стараясь не поддаваться захлестнувшим его эмоциям, Джонатан сделал то, что раньше никогда не пришло бы ему в голову, — первым убрал руки и выпустил девушку из своих объятий.
— Натали… — прошептал он, почти касаясь губами ее губ и дотрагиваясь пальцами до щеки.
Она не сразу услышала его, не сразу звук его голоса проник в ее сознание.
— Натали, — повторил Джонатан, отстраняясь. Нежно поцеловав Натали в лоб, он взял ее за подбородок и, глядя в глаза, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
Он молча ждал, когда девушка справится со своим волнением, ее дыхание станет спокойнее и она сможет контролировать свои чувства. Натали была явно смущена, но Джонатан хорошо знал, что нужно сказать, как объяснить свои действия, чтобы она не почувствовала себя отвергнутой.
Вдруг девушка задрожала. Она опустила руки и немного отстранилась от молодого человека.
— Натали…
— Перестаньте меня
Он нахмурился. Но как? Что она имеет в виду?
Постепенно она пришла в себя и, наклонив голову, ожидала его дальнейших слов или действий. Лунный свет лежал на ее волосах серебристыми полосками. Даже в темноте Джонатан ощущал напряжение, исходящее от тела Натали. Он не мог понять, сердилась ли она на него за то, что он не удержался и стал ее целовать, или причиной недовольства послужило ее же собственное безудержное желание. Натали глубоко вздохнула.
— Постарайтесь не смущать меня так больше, — проговорила наконец она, с трудом сдерживая гнев.
Что, черт возьми, она имеет в виду? Ее слова поставили Джонатана просто в тупик.
— Смущать тебя?
— Ведь я собираюсь выйти замуж… — объяснила она, словно он был полным дураком.
Наконец он понял, в чем дело. И это его несказанно обрадовало. Значит, она смутилась не потому, что испытала к нему отвращение или была потрясена его действиями.
Он снова коснулся пальцами ее щеки.
— Ничего пока неизвестно, — возразил он ей шепотом. Она подняла голову и сердито сверкнула на него глазами.
— Спокойной ночи, Джонатан.
Натали повернулась и с гордым видом направилась в каюту.
Он дал ей двадцать минут, чтобы успокоиться и приготовиться ко сну. Затем, не без чувства вины рисуя в своем воображении картину, которая сейчас должна была предстать его взору, Джонатан дважды постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в каюту.
Но Натали не лежала в кровати и не занималась тем, что, по его мнению, следовало делать женщине перед сном. Она просто сидела, погруженная в свои мысли, даже не сняв плаща.
Она медленно повернула голову и посмотрела на Джонатана, сначала несколько рассеянно, а затем с ужасом — именно таким словом он мог назвать то, что увидел в ее глазах.
— Как вы?..
— У меня есть ключ, помнишь? — ответил он, не дав ей закончить.
Джонатан закрыл дверь на замок и задвижку. Теперь они оказались запертыми в маленькой каюте, наполненной ее вещами и запахом лаванды и лилий, исходящим от баночек с кремами и духов. Проведя несколько часов рядом с девушкой, молодой человек пришел к заключению, что впереди его ожидало самое трудное задание, когда-либо выпадавшее на его долю, — нет, не выкрасть бесценные изумруды у опасных французских легитимистов, а постараться не лишить невинности Натали Хейслет.
Он почувствовал, что, пока расстегивал две верхние пуговицы на своей рубашке, Натали подошла и встала у него за спиной.
— Полагаю, вы будете спать в соседней каюте? — спросила она дрожащим голосом.
Он повернулся к ней и был поражен ее необыкновенно трогательным и беззащитным видом. Ее огромные глаза умоляюще смотрели на него, Натали надеялась, что он сейчас просто куда-нибудь уйдет Ее пышная грудь, слегка выступавшая из-под плаща, ее платье, туго стянутое на узкой талии, длинные, густые волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине, — все это подчеркивало невинность и чистоту девушки.