Украденные сны
Шрифт:
Мы стояли на высоком морском берегу. Далеко внизу, под обрывом еле слышно шумело море. Только по этому шуму можно было догадаться о мощи волн — отсюда они казались едва заметными пенными морщинками на бескрайней глади. Красное солнце опускалось за горизонт, тянулось к берегу вспыхивающей огненной дорожкой.
К обрыву прилепилась каменная терраса, выложенная светлой плиткой. На террасе я увидел стол и два легких плетеных кресла. На столе стояла полупустая бутылка красного вина и два бокала.
— Здесь уютно, — улыбнулся я.
И поймал
— Мне нравится бывать здесь, — улыбнулась Хранительница Снов. — Это сон одного усталого человека. Он многого достиг в жизни. Стал могущественным магом, живет в достатке. У него большая семья. Старшие дети уже выросли, а младшие еще подрастают. В его доме всегда шумно и весело.
Она повернула голову и взглянула на волка, который легко бежал вдоль обрыва, наслаждаясь свободой.
— Только одно не дает этому человеку покоя. В молодости он поссорился со своим лучшим другом. Никто не был виноват — спор вспыхнул из-за пустяка, но перерос в смертельную обиду. Вскоре человек уехал из родного городка. С тех пор они с другом не виделись и даже не разговаривали.
— Так трудно было послать зов? — удивился я.
— Иногда это трудно, Тайновидец, — улыбнулась Хранительница Слов. — Особенно, когда каждый считает себя правым.
— Здесь человек встречается со своим другом? — догадался я.
— Да, — кивнула Хранительница. — Они пьют вино, разговаривают обо всем, что с ними случилось с момента последней встречи. Иногда подолгу молчат, глядя, как солнце опускается в море. Случается, даже спорят. Но никогда не вспоминают ту глупую ссору.
Мы неторопливо пошли вдоль берега. Узкая тропинка постепенно увела нас от моря в ровную степь, поросшую жесткой травой. Темнело, вокруг оглушительно стрекотали цикады. Бесшумная тень промелькнула в воздухе — то ли ночная птица, то ли летучие мыши вылетели на ночную охоту.
Я вспомнил сову, которую звали Варежкой — не она ли высматривала мышей в траве?
Тропинка привела нас к убогому покосившемуся сараю. Он был небрежно сколочен из кривых досок и нелепо торчал посреди голой степи. Доски рассохлись, между ними темнели щели.
— Что это? — улыбнулся я. — Жилище местного отшельника?
— Можно и так сказать, — кивнула Хранительница Снов. — Это убежище. Там прячется человек и не может выйти.
Будто в ответ на ее слова, изнутри сарая раздался стук. Кто-то стучал кулаками в запертую дверь. Потом дверь дрогнула — видно, человек с разбегу ударил в нее плечом. Но крепкие сухие доски выдержали.
— Чертова дверь! Я все равно тебя сломаю!
Голос звучал приглушенно и показался мне знакомым.
Мы подошли ближе. Наверное, человек заметил нас сквозь щели.
— Эй, кто здесь? —
Точно, я слышал этот голос! Только никак не мог вспомнить, кто это. Стены сарая искажали звук.
Я хотел подойти к сараю, но Хранительница Снов удержала меня за руку.
— Нет, господин Тайновидец, — сказала она. — Нельзя вмешиваться в чужой сон.
— Но его надо выпустить, пока он не разбил себе голову, — возразил я.
Уголки красивых губ дрогнули в понимающей улыбке.
— У вас есть ключ от замка?
— Нет. Но можно выломать дверь.
— Вы здесь только гость, — покачала головой Хранительница. — А ключ от замка лежит у него в кармане.
— Тогда зачем он стучит в дверь? — удивился я.
Хранительница Снов легко пожала красивыми плечами.
— Это его сон. Он здесь хозяин. Скоро он проснется, и сарай снова опустеет. Этот человек редко видит сны, он не придает им большого значения. Куда больше его заботит многочисленная родня. Всех своих близких он в глубине души считает бездельниками и дармоедами. Вот и отгораживается от них.
Небо над степью стремительно посветлело. Солнце, едва успев нырнуть в море, уже бодро поднималось с другой стороны.
Человек в сарае не переставал проклинать нас и грозить страшными карами. Внезапно он замолчал.
— Я все же посмотрю, — решил я.
Прежде, чем хранительница успела меня остановить, я подошел к сараю и через широкую щель заглянул внутрь. Ноздри защекотал запах пыли. Сарай был пуст, в полумраке смутно угадывался какой-то старый хлам, разбросанный по углам.
Выпускать было некого, человек успел проснуться и благополучно исчез в свою странную реальность.
— И охота сидеть взаперти, когда вокруг такая красота? — недоуменно спросил я.
А потом усмехнулся:
— Мы и в жизни не всегда ведем себя последовательно, да? Что уж говорить про сны.
— Все так, господин Тайновидец, — рассмеялась Хранительница.
Ее смех рассыпался звонкими ледяными колокольчиками. Что-то мокрое и холодное обожгло мою щеку. Я поднял голову и увидел, что с неба, медленно кружась, падают пушистые снежные хлопья.
Небо при этом было удивительно чистым — буквально ни облачка. Хлопья словно рождались прямо в синеве и падали на землю. Жесткая трава на глазах покрывалась сединой.
— Тоже чей-то сон? — с любопытством спросил я.
— Да, — улыбнулась Хранительница. — Этот сон нравится мне больше всех остальных. Его видит один мальчишка. Вместе со своей семьей он живет в хижине на сваях. Спит на драной циновке, брошенной прямо на бамбуковый пол и слышит, как между сваями плещется мутная вода. Каждое утро они с отцом отвязывают узкую лодку и уходят ловить рыбу. Возвращаются к обеду и сразу везут улов на местный рынок. На жаре рыба быстро портится, поэтому они стараются распродать ее побыстрее. Остатки отдают за одну медную монету или меняют на плошку риса.