Украденные сны
Шрифт:
— Дело ваше, — не стал спорить я, чтобы не терять время.
Зная Макарова, я был уверен, что он будет спешить изо всех сил. И все равно, не знал, куда деть себя от тревоги за Куликова.
— Что-то случилось, ваше сиятельство? — спросил Игнат.
Конечно, слуга не мог слышать мой разговор с Макаровым. — Но заметил, как изменилось выражение моего лица.
— Случилось, — кивнул я. — Куликов заснул в госпитале, и теперь целители не могут его разбудить.
— Беда, — встревожился Игнат. —
— Похоже, что так, — согласился я. — Его везут сюда. Надеюсь, что дом сможет его разбудить.
Уверенности в этом я не испытывал. Но и не хотел терять надежду раньше времени.
Волчок, уловив мою тревогу, оторвался от вылизывания миски. Подошел, сел передо мной и положил морду мне на колени, привлекая мое внимание.
Я потрепал волка по голове:
— Где же твоя хозяйка, Волчок? Может, подскажешь — как ее отыскать? Ее соывет сейчас очень бы пригодился.
Волк тихо заскулил, словно в растерянности.
— Не знаешь? — усмехнулся я. — Вот и я не знаю.
Взглянув на часы, я увидел, что уже половина девятого. Значит, Никита Михайлович должен быть на службе.
Без лишних раздумий, я послал ему зов.
— Доброе утро, Александр Васильевич, — весело отозвался Зотов. — Смотрю, вы тоже привыкли вставать рано?
— Так получилось, — сказал я.
— А я сегодня наконец-то отлично выспался, — поведал мне Никита Михайлович. — Засиделся в кабинете за документами и заснул в кресле. Не поверите — ощущение такое, будто год проспал, не просыпаясь. И теперь готов горы своротить.
— Что-то в таком роде я и хочу вам предложить.
— У вас что-то случилось? — насторожился Зотов.
— Не у меня. Помните, я рассказывал вам про молодого помощника архитектора, который лечил бессонницу у Веры Павловны Милосердовой?
— Помню, — подтвердил Зотов.
— Полчаса назад он заснул в приемном покое госпиталя, и служители не могут его разбудить.
— Думаете, такой же случай, как с князем Куракиным? — мгновенно понял Зотов.
— Да, именно этого я и опасаюсь. Сейчас его везут ко мне домой. Если повезет, мой дом сможет его разбудить. Сегодня это у него получилось?
— Куликов ночевал у вас?
— Да. Хранительница Снов просила меня приглядеть за ним, и я принял меры предосторожности. Но никак не мог предвидеть, что он заснет в случайном месте.
— Я еду к вам, — решил Зотов. — Если вашему удивительному дому удастся разбудить Куликова, я хочу его допросить.
— Приезжайте, — согласился я. — Но сначала скажите — вам удалось узнать хоть что-то от мастеров снов?
— Нет, — признал Никита Михайлович. — Я допросил Милосердову, и двух других тоже. Ничего они не знают. Менталист их тоже проверял. Много любопытного рассказали о магии снов. Но по делу — ничего. Да и пациенты двух других мастеров живы-здоровы, и ни на что не жалуются. На всякий случай
— Мишу Кожемяко? — понял я.
— Да, — ответил Зотов. — По вашему предложению я присматриваюсь к нему. Должен сказать, что пока не разочарован. Он толковый и старательный молодой человек. Даже работа под началом Прудникова его не испортила.
— Получается, известные мастера снов ни при чем, — поморщился я. — И тем не менее, князь Куракин умер во сне при загадочных обстоятельствах. А Куликов никак не может проснуться. Может быть, в Петербурге есть еще кто-то, знакомый с магией снов?
— Я тоже подумал об этом, — согласился Зотов. — И дал задание своим агентам. У меня их достаточно. Вот только результата пока нет. Если такой человек и существует, то он тщательно скрывает свой дар.
— Вера Павловна говорила, что в столице был еще один мастер снов, — вспомнил я. — Но он умер.
— Да, — подтвердил Никита Михайлович. — Некто Тимофей Градов. Он умер три года назад, его сын это подтвердил.
— А вы узнавали, что стало с его пациентами? — спросил я.
— Нет, — удивленно ответил Зотов. — Да и как прикажете это сделать? Записи Градов не вел, его сын не знает имена пациентов. А самого Градова теперь спросить затруднительно.
— Жаль, — вздохнул я.
— А почему вы им заинтересовались? — насторожился Зотов.
— Куликов жаловался мне, что плохо спал сегодня ночью. Мой дом тоже это почувствовал и вовремя его разбудил. Выходит, во сне Куликову грозила опасность.
— Это мы уже знаем, — нетерпеливо сказал Зотов.
— Во сне Куликов был на кладбище и видел там какого-то старика в черном плаще с капюшоном. Лица он не разглядел. Этот старик пытался куда-то его увести, обещал устроить встречу с отцом. Вы знаете, что отец Куликова несколько лет назад не вернулся из плавания?
— Да, вы говорили об этом.
— Я подумал, что встреча не случайно могла быть на кладбище. Вдруг это что-то значит?
— Продолжайте, — коротко сказал Зотов.
— Я заставил Куликова припомнить подробности. Было непросто, но кое-что он вспомнил. На кладбище он видел мраморную плиту с надписью и запомнил фамилию. Обер-прокурор Рябушинский.
— Это может быть случайностью, — засомневался Зотов. — Бывал Куликов на кладбище и случайно запомнил плиту. А сегодня она ему приснилась.
— Это наша единственная зацепка, — терпеливо сказал я. — Скажите, вы случайно не слышали эту фамилию — Рябушинский? Был вообще такой обер-прокурор?
— Не только слышал, — усмехнулся Зотов. — Но и отлично его знал. Много крови он у меня попил в свое время. Старик от лица Императорского совета надзирал за работой полиции и судов и лично проверял основания каждого ареста. Да и в дела Тайной службы периодически пытался влезть. Сколько мы с ним воевали — не рассказать!
— Вы можете узнать, на каком кладбище его похоронили? — спросил я.