Украденные сны
Шрифт:
Это был не мой сон.
По этому пляжу Савелий Куликов в детстве гулял со своим отцом. Он сам рассказывал мне об этом. На этом пляже он впервые встретил мастера снов Тимофея Градова. И чуть не погиб, но успел убежать.
Заблудившись в своих снах, он случайно вышел к кофейне Набиля и на свое счастье встретил там меня. Тогда и началась эта невероятная история.
Вдалеке бился на ветру огонек костра. Ветер то раздувал его, то прижимал к самой земле. Пламя было похоже на огромную бабочку,
Туда я и пошел.
И еще на полпути наткнулся на Савелия Куликова. Пыхтя от натуги, он тащил к огню принесенное морем суковатое дерево. Волны безжалостно ободрали со ствола кору и ветки, осталась только потемневшая, ноздреватая древесина и обломки сучьев. Дерево было тяжелое, Савелий тащил его волоком, оставляя на крупном песке глубокий след. От скрипа древесины по песку у меня свело зубы.
— Давай, помогу, — крикнул я, подхватывая другой конец ствола.
— Господин Тайновидец! — обрадовался Савелий. — Вы, все-таки, нашли меня.
Вместе мы отнесли дерево к костру и бросили его в огонь. Пламя затрещало, ослепительные искры взлетели вверх. Костер горел жарко, высушенная морем древесина давала ровное пламя. Темнота вокруг сгустилась, а в двух шагах от нас бушевало невидимое море.
— Давно ты здесь? — спросил я, перекрикивая шум ветра и волн.
— Не помню, — ответил Куликов.
— Все закончилось, — крикнул я. — Мастер снов, который угрожал тебе, уже мертв. Ты можешь просыпаться. Идем, я выведу тебя отсюда.
— Не сейчас, — покачал головой Куликов. — Извините, господин Тайновидец, но я не могу сейчас уйти отсюда.
Он отошел на несколько шагов от огня и напряженно всматривался в штормовое море.
— Что там? — поинтересовался я. — Зачем тебе костер? Пытаешься согреться?
— Там корабль, — ответил Савелий. — Смотрите, господин Тайновидец!
Я подошел к нему. Несколько раз моргнул, привыкая к темноте после яркого света костра. Потом вгляделся в ревущую соленую темноту и увидел корабль.
Это был двухмачтовый парусник. Его паруса обледенели, на снастях и бортах намерзла толстая корка льда. Море швыряло его на волнах и заливало палубу, старалось утопить, утащить в холодную глубину.
Я увидел крохотную искорку света на корме парусника. Судовой фонарь возле рулевого, единственный признак жизни.
Высокая волна ударила в борт парусника. Корабль накренился и почти коснулся парусами воды. Потом тяжело, словно нехотя, выпрямился, поворачиваясь носом к волнам.
— Здесь они смогут высадиться на берег, — крикнул мне Куликов. — Я жгу костер, чтобы подать им сигнал. Но ветер сдувает огонь, и они никак не могут его разглядеть. Вы поможете мне?
Он умоляюще посмотрел на меня. Я понял, что для сноходца это вопрос жизни и смерти. Он не уйдет с берега, пока корабль не окажется в безопасности, или не утонет.
— Помогу, — кивнул я. — Идем.
Потом мы таскали дрова и швыряли их в огонь. Пламя
— Ничего не выйдет, — в отчаянии крикнул Савелий. — Шторм становится все сильнее. Они не смогут причалить.
Я подкатил к огню толстый пень с торчащими во все стороны корнями. Он был похож на осьминога. Видно, много лет назад на берегу срубили дерево — на пне еще остались следы топора. Потом море подмыло песок, утащило с собой обрубок ствола. Долго таскало его по волнам, а потом вышвырнуло на этот пустой пляж.
— Это твой сон, — сказал я Куликову. — Здесь все зависит от тебя. Успокой волны, утихомирь ветер. Пусть они спустят шлюпку и доберутся до берега.
Савелий растерянно посмотрел на меня. Его растрепанные светлые волосы прилипли ко лбу, рубашка была в песке.
— Я не могу! У меня нет никакого магического дара. Я просто человек, откуда у меня такие силы?
— Ты сноходец, — твердо повторил я. — Ты можешь превращать сны в реальность.
— Нет, — Куликов отчаянно тряхнул головой. — Нет!
— Тогда будем носить дрова, — спокойно кивнул я. — Может быть, им повезет, и они доберутся до берега без твоей помощи. Только не бросай дерево сразу в огонь. Соберем кучу побольше и подожжем ее.
Я не следил за временем. Все сводилось к простым действиям — сделать несколько шагов по мокрому песку, наклониться, поднять очередной обломок, отнести его к берегу и бросить к другим. Куча дров медленно росла. Я нашел расщепленную доску. Волны колотили ее о камни, пока не измочалили. Доску покрывала черная смола — наверное, шторм когда-то разбил рыбацкую лодку.
Потом заметил занесенный песком штурвал. Из широкого обода частым веером торчали рукоятки. Они были до блеска отшлифованы матросскими ладонями. Когда-то на штурвале было написано название судна. Но волны и песок стерли надпись, так что я не смог ее разобрать.
Я откатил штурвал к костру.
Иногда я поглядывал на Савелия. Замечал его сосредоточенный взгляд и прокушенную губу, из которой текла тонкая струйка крови.
А еще я чувствовал, что ветер меняет направление и стихает. Водяные горы больше не бросались на берег. Они стали ниже, и катились ровной чередой вдоль бесконечного пляжа.
Я поднял голову — в мутных облаках появились первые прорехи, а в них проглянули острые огоньки звезд.
Куча дров уже была выше меня.
— Хватит, — сказал я Савелию. — Поджигаем.
Мы торопливо швыряли дрова в огонь. Пламя жадно вгрызалось в дерево, гудело, заглушая шум волн, ярко вспыхивало и поднималось все выше и выше. Пока не поднялось до самого неба.
Из темноты долетел слабый крик.
Савелий подбежал к воде, поднес ладони ко рту и закричал изо всех сил:
— Э-гей! Сюда! Сюда!