Украденный роман
Шрифт:
Он первый отвел глаза и медленно отпустил мои плечи, перехватив меня за правую руку.
– До вершины не так далеко, я пойду помедленнее, чтобы вы успевали. Я не хотел загнать вас.
Мне было неловко от того, насколько приятно прикосновение его руки, но и отпускать его не хотелось, поэтому мы так и пошли дальше, перешагивая с камня на камень, а тропа становилась все круче и извилистее, пока вдруг внезапно мы не оказались на плоской вершине утеса. Эш направился к краю обрыва, чтобы полюбоваться видом, продолжая держать меня за руку, хотя мне уже не требовалась его помощь.
Перед нами расстилались
– Мне нравится бывать здесь, – признался Эш. – Вспоминаю, что на самом деле я – букашка в огромном мире. Выхожу за собственные рамки и смотрю на себя со стороны.
Возможно, я его понимала. Долгие месяцы в Бостоне я кисла в четырех стенах и чувствовала, что просто медленно умираю. Казалось, останься я там еще немного – и задохнулась бы в прямом смысле слова. Но я выбралась из этой трясины – и сейчас здесь.
– Потрясающе красиво, – согласилась я.
– Что, подъем того стоил? – осклабился он.
Я кивнула – и, положа руку на сердце, с той секунды, как он подхватил меня, позабыла о ненависти к туризму.
– Я приходил сюда каждый день после того, как она умерла. Просто садился и смотрел на океан.
– Стало легче? – мягко спросила я, но, впитывая глазами бесконечную гладь океана, ощутила поднимающуюся волну невероятного покоя и поняла, что Эшу стало легче. Должно было стать.
– Конечно. Впрочем, полагаю, тут любые средства хороши.
– Мне так жаль. Я даже представить не могу, каково это.
– А вы не замужем? – Я покачала головой. – Помолвлены?
– Нет. Свободна как ветер в поле, – призналась я, не в силах сдержать тяжелый вздох.
– Ага, тут у нас грустная история.
– Не совсем, – возразила я, и Эш приподнял брови. – Мы встречались, после колледжа съехались и прожили вместе… девять лет, даже не верится! А полгода назад он решил, что с него хватит, и вот уже его след простыл.
– Бедная Оливия. – По тону было непонятно, шутит Эш или говорит серьезно, но когда я взглянула ему в лицо, то увидела искреннее участие.
– Да-а, все в порядке, – беспечно отозвалась я и вдруг поняла, что так и есть: приехав в Малибу, я ни разу не вспомнила о Джеке – кроме того момента, когда попросила его покормить Оскара… Ой, Оскар! Про него я тоже забыла и задалась вопросом, выполнил ли Джек обещание или Оскар отправился вслед за своими товарищами и теперь плавает в аквариуме вверх брюшком.
– Эй! – Оклик Эша вернул меня в текущую реальность. – Если у вас нет на сегодня никаких планов… я утром купил на рыбном рынке свежих креветок и собирался попробовать приготовить фра дьяволо. А готовить что-то новое в одиночку такая тоска.
Я ответила не сразу, хотя очень хотела согласиться. Пока не пришел ответ от экспертизы, мы не могли приступить к работе, но если мы не занимаемся проектом, с чего бы нам проводить время вместе?
– Мне кажется, нам полезно узнать друг друга поближе, – добавил Эш, словно читая мои мысли. – Это поможет в работе.
– Конечно, – согласилась я, и слова еще только слетали с губ, а я уже знала, что пожалею о них: – Я с удовольствием поужинаю с вами.
Глава 12
К
– Я велел Кларе положить их на кровать в гостевой спальне, – сообщил Эш, когда мы вошли в дом.
– Кларе? – переспросила я.
– Моей домохозяйке, – пояснил Эш. Ну еще бы, естественно у него была домохозяйка. Возможно, это ее я видела на балконе? – Вообще-то она собралась в отпуск на несколько дней, но обещала прибраться в спальне на случай, если она вам понадобится. – Его голос звучал так непринужденно, что становилось очевидно – я еще не вышла утром из отеля, а он уже выстроил весь наш день в полной уверенности, что я приму любые его предложения. – Не стесняйтесь воспользоваться душем, если потребуется, – добавил он. – Ужин в шесть, вас устроит?
Я взглянула на экран телефона – только что наступило четыре. Я не завтракала и не обедала, и сожгла, наверное, больше калорий, чем за весь прошлый месяц. Но решила, что потерплю.
Вслед за Эшем я прошла по длинному коридору, поблагодарила, вошла в спальню и закрыла дверь.
Спальня создавала совершенно иное впечатление, нежели остальной дом – по-мужски сдержанный, угловатый, облицованный сверкающим холодным мрамором, сланцем и камнем. Здесь же полы были выложены благородным темным деревом, стены оформлены в кремовых тонах, а на огромной кровати бледно-голубое покрывало соседствовало с огромными же подушками, накрытыми кружевными салфетками. Это было самое женское по стилю помещение в доме (во всяком случае, из тех, что я уже видела), и я медленно повернулась вокруг себя, рассматривая детали. Взгляд остановился на портрете над камином, напротив постели: он изображал женщину с копной каштановых волос, яркими зелеными глазами, румянцем на щеках и яркими алыми губами. Я видела ее впервые, но сразу поняла, что это Анджелика.
Я опустилась на край постели и всмотрелась в лицо на картине. Эш сказал, что это гостевая спальня, но со всей очевидностью это была спальня его жены – настолько всепроникающим было ее присутствие здесь, стертое подчистую в остальном доме. Декор комнаты, портрет – тут было ее место. Нарисованные зеленые глаза не просто смотрели внимательно – они пронизывали насквозь, как живые. И сообщали мне, что я недостаточно хороша, недостаточно красива, недостаточно изысканна – и вообще, что я делаю в этой комнате?
Я рассмеялась – достаточно нервно – и отвела взгляд: видимо, от голода мне мерещилось всякое. Я покопалась в сумочке и нашла протеиновый батончик, который планировала съесть в самолете, да так и забыла. Съела его в один присест, старательно глядя сквозь балконную дверь на океан, чтобы снова не встретиться взглядом с портретом.
А потом на тумбочке рядом с кроватью боковым зрением я заметила стопку книг. Они лежали так, что виднелся только один корешок со словом «дю»: «дю Морье»? Я доела батончик и запихнула обертку обратно в сумку, поднялась, дошла до тумбочки, сгребла всю стопку и переложила на кровать.