Украденный. Книга вторая

Эм Рина

Не мешкая охранитель шагнул в проход и Арис следом. Тут было просторно, во все стороны расходились коридоры, будто ходы, проточенные жуками в древесине. Старик двинулся наверх по закругляющемуся ходу, Арис последовал за ним и хотя он был выше старика на две головы, ему вовсе не было тесно.

— Эти искры, что ты разглядывал, сила Лесьярова. Древо собирает силу и несет вверх, щедро даря нам. Это наш источник. Когда на праздник на поляне у Сердца собирается лесной народ, магическая сила зажигает каждый лист огнями.

Они несколько раз

свернули, поднимаясь все выше. Стены вокруг гудели, будто внутри что-то двигалось. Арис решил, что это древесные соки поднимаются наверх и поразился силе, с которой корни гонят к вершине и каждому крошечному листочку воду.

За очередным поворотом появился проем, ведущий наружу. Старик задержался, указывая Арису:

— Взгляни.

Шагнув на наплыв коры, будто на карниз, Арис остановился. Отсюда хорошо было видно ветки, что сплетались, пересекаясь будто светящиеся мосты в лиственном ковре. Далеко внизу темнела трава и там где они прошли все еще танцевали светличи.

— Красиво, да?

— Я будто сплю и вижу великие чертоги богов.

Охранитель качнул головой:

— Таковы дела Лесьяра. Они прекрасны и лежат с этой стороны мира. Идем, — и они снова пошли наверх.

В темноте старик приподнял тканевую занавесь и Арис вошел в небольшое помещение. Здесь не было окон, но у стены стояла лавка, на которую и указал охранитель. Арис шагнул вперед и удивился тому, что не слышит шагов, а потом заметил, что весь пол застелен сухой травой. Тонкий аромат лугового сена и древесных смол стоял в воздухе.

— Здесь вы и живете? — спросил Арис.

— Порой и тут. Сердце — мой дом.

Он вытащил из сундука каменную подставку, высек искру и тонкий фитиль зажегся огоньком.

— Ну вот, стало светлее… так, угощение нужно состряпать. Племянница моя, которая следит тут за хозяйством, ушла на праздник, так что не смейся над тем, что ты увидишь…

Он сделал легкое движение рукой и прямо перед ними появилось натянутое полотнище. Края его свободно свисали по сторонам, будто под ним и в самом деле была крышка стола. Арис удержался от желания проверить, прикоснувшись рукой, но мазнул взглядом, убеждаясь — да, под натянутым полотном к полу не уходило ни одной ножки.

Между тем, поверхность начала наполняться всевозможной едой в глиняной посуде. Звякая, возникали тарелки, кружки.

— Я слабо владею домовитой волшбой, — сказал старик, пристраивая посреди всего этого каменную чашу с фитильком, — Поэтому прошу — будь внимателен и пробуй аккуратно. Отравы нет, но то, что выглядит как яблочный хлеб может оказаться… кхм… похоже на кислицу.

Арис некоторое время разглядывал посуду, затем вздохнул и сказал:

— Охранитель Ондрат…

— Зови меня дядька Ондрат, если можешь, — прервал его старик. — Мне так привычней.

— Хорошо, — кивнул Арис. — Вы оказали мне много чести. Я скажу прямо — сегодня праздник и ваши люди наверняка ждут вас.

— Мои люди имеют семьи и поддержку. У них есть любовь родных

и опора. Ты же потерял всех близких ради нас. Потому и хочу, чтоб ты назвал меня дядькой, чтоб знал ты: более не останешься один.

Как хорошо, что в комнате темно и старик не видит как изменилось его лицо! Слова старика попали в самое сердце! Арис хотел бы найти слова, поблагодарить, но не мог вымолвить и слова. Он взял кружку и отпил немного, а затем сказал:

— Недавно вы спросили меня отчего я не в шатре. Скажу вам честно, я дурно поступил. С той девушкой, Унау, что пришла со мной. И не хочу поступить честно, взяв ее в жены, хоть и должен. Ее дед был шаманом, он погиб спасая меня и Лару. Унау и сама защищала Лару и помогала мне. Она так много сделала, её добру нет числа. Ее дед просил меня только об одном — взять Унау с собой на юг и устроить ее судьбу. Но вместо этого я обесчестил её и теперь не хочу исправить свой поступок.

— Властью Леса и Сердца я мог бы поженить вас, но ты ведь сказал, что не хочешь этого? — осторожно сказал старик.

— Да. Я не хочу ее видеть своей женой, — сказал Арис тихо. — Я и ее не хотел, но потом… она сказала, что умрет, если я не коснусь ее и… всякие другие вещи, я увидел ее тело и будто обезумел! Я только говорил, что не хочу этого, но не оттолкнул ее.

— Бедный Арис! — прошелестел голос старика. — Ты во всем винишь себя. Но ведь ты сказал, что не хочешь ее, а она все равно предлагала себя? Она сказала, что не будет требовать чего-то кроме танца ваших тел и что ваши души так и будут жить отдельно друг от друга, верно? И ты поверил ей, но теперь понял, что она тебя обманула, но все равно ты винишь себя в том, что не оттолкнул ее, хотя… кто смог бы оттолкнуть ее — такую молодую, красивую, предлагающую так много сразу…

— Но я должен был! — воскликнул Арис.

— Но почему? — в темноте он слышал, что старик улыбается. — Она хотела тебя и она тебя получила. Женщины тоже могут хотеть мужчин и получать от любви удовольствие. Ты исполнил ее желание.

— Если она понесет… я не хотел первенца, зачатого на камнях переката!

— Об этом забудь, — сказал старик твердо, — Я сделаю для нее отвар и ничего не будет.

Арис молчал. Старик налил из высокого кувшина темной жидкости в кружки и подняв одну, другую протянул Арису. Они выпили терпкого вина и старик сказал:

— У нас, лесного народа, другие нравы. Мы позволяем мужчинам и женщинам любить друг друга, если им этого хочется. Это проще для нас потому, что у нас есть отвар, который делает любовь безопасной. Я не могу осуждать тебя потому, что в нашем народе не считается ужасным, когда мужчина и женщина любят друг друга, если только они не связаны с кем-то еще. Этого мы не одобряем, но ведь и ты и та девушка свободны.

Они отпили ещё понемногу и старик заговорил снова:

— Ты можешь оставить ее у нас. Мы найдем ей хорошего мужа, я дам все, что нужно и буду следить, чтобы ей хорошо жилось.