Укради мою любовь
Шрифт:
Все было слишком очевидно. Портрет женщины в красном датирован пятьсот тридцать пятым годом от торжества света, и вот Элис понадобилось разузнать информацию о женщине, живущей в Виларе двести лет назад. На картинке, нарисованной Ники, тоже нечто в красном и с темными волосами. А о даме в алом, живущей в черном доме, если можно так сказать о призраке, болтали давным-давно. Пора бы с ней познакомиться.
Элис спустилась в гостиную ровно в полночь. Прошла сквозь сверкающую паутинку, не потревожив. Вся в черном, волосы собраны в пучок, на ногах удобные туфли без каблуков, а на лице такая решимость, точно они шли не за старыми, никому
— Может, надо взять что-то с собой? — предположила она.
— Например? — заинтересовался Коста.
— Фонарь… Какую-нибудь кочергу… Как мы проникнем внутрь? Вдруг в управе все окна окажутся заперты.
Она явно волновалась, но глаза горели предвкушением и азартом.
— Предоставь это мне, — успокоил ее Коста и открыл дверь, приглашая Элис в теплую, ароматную ночь.
Вдали шумело море, и лунная дорожка выстлалась до самого горизонта. Косту же вполне устраивала дорога из брусчатки, на которой он, как благородный эльен, придерживал даму за талию. Лисичка попыталась отодвинуться, но тут же споткнулась и чуть не упала, и Коста получил повод обнять ее крепче.
— Кстати, где тот портрет, что я так выгодно тебе продал? — спросил он. — Я надеялся, что ты повесила его в своей спальне, но там его нет.
— Я его сожгла, — призналась Элис.
— Зачем же? — поинтересовался Коста, а сам мысленно потер руки. Еще одно подтверждение его догадкам: огонь очищает.
— Затем, что портрет напоминал мне об уплаченной за него цене, — фыркнула она.
Врет и не краснеет. А может, и краснеет, в ночи не разобрать. Но зря Лисичка надеется, что он поверит, будто ей неприятны его поцелуи. Вдали послышались шаги, голоса, и Элис быстро увлекла его в переулок и прижалась к стене.
— Нас не должны увидеть, — прошептала она, выглядывая из-за угла, и в ее широко распахнутых глазах словно мерцали солнечные искорки. — Если станет известно, что в управу проникли, то Руперт может провести расследование.
Плевать он хотел на расследования Руперта. В интересах мэра сидеть тихо и не вякать. Но если Лисичке хочется приключений, Коста их с радостью устроит.
— Давай притворимся, будто мы парочка на свидании, — предложил он, развернувшись к ней.
— Отличная идея, — прошептала Лисичка, обвив его шею руками.
Тут Коста был с ней полностью согласен.
— И раз уж мы все равно сговорились на поцелуй…
Шаги приближались, и он уперся ладонью в стену, склонился к Элис, так что их губы почти соприкоснулись.
— Мы не договаривались о предоплате, — неуверенно возразила она.
— Эй! — прохожий присвистнул, пьяно икнул. — Если не знаешь, чем заняться с девкой, то дай покажу.
— Пусть дамочка сама выбирает, — поддакнул второй. — Глядишь, мы ей больше по нраву.
Коста равнодушно подумал, что придется драться, но Элис вдруг подалась вперед. Теплые губы прильнули к его губам, упругая грудь прижалась к груди. Сладкий запах ее волос, горячий рот, податливое тело в его объятиях…
Мужики пробормотали еще что-то и пошли прочь, вздыхая о несправедливости судьбы и женщинах, которые выбирают не тех.
Ее пальцы перебирали волосы на его затылке, и поцелуй выходил неспешным и томным, как эта ночь.
— Ушли? — выдохнула Элис.
— Нет, — возразил он и, не дав осмотреться, поцеловал снова.
Он должен был сразу понять, что эта женщина создана для него.
— Может, ну ее, эту управу? — пробормотал он.
Спохватившись, Элис уперлась руками ему в грудь, огляделась по сторонам. Улица давно была пуста, и город спал.
— Пьяницы ушли, — сказала она, невозмутимо поправляя юбку, но затуманенные глаза и припухшие от поцелуев губы ее выдавали, и Коста знал, что ее сердце колотится сейчас так же быстро, как у него.
— Лисичка, мы отошли-то всего ничего… Давай вернемся домой? — хрипло предложил он.
В спальню, откуда его так бесцеремонно выставили.
— Варден эль Брао, вы не имеете права поворачивать назад после того, как получили предоплату, — заявила она.
— Это был вынужденный маневр для прикрытия! — возразил он.
Элис чуть не задохнулась от возмущения.
— Все равно считается! — воскликнула она.
— Нет, — покачал головой Коста. — Ты сама сказала, что о предоплате мы не договаривались, а потом поцеловала меня.
Лисичка опалила его гневным взглядом, но не стала спорить. В самом деле, поцелуем меньше, поцелуем больше… Лучше больше, конечно. К сожалению, до управы им никто не повстречался, и вскоре они стояли перед крыльцом белого здания.
— Вперед, — буркнула Элис. — Отрабатывай плату.
Коста поднялся по ступенькам, подергал ручку, а потом приложил ладонь к замку и ударил светом. Дверь треснула и с грохотом распахнулась.
— Прошу, — галантно произнес он, но зашел первым.
— Что ты наделал? — пискнула сзади Элис. — Я думала, все будет тихо и аккуратно!
— Слушай, Лисичка, я — эльен, щит света и все такое, а не закоренелый преступник с навыками взломщика, — сказал он, оглядываясь по сторонам.
Ему еще при первом визите здесь не особо понравилось, слишком безлико и сыростью тянет. На стене — картина с видом на город, под ней — жесткая лавка для посетителей. Коста подошел к столу секретарши мэра. Вайолет — так она представилась, когда водила его в архив. Недопитый чай, бумаги, шейный платок на спинке стула, под столом — он заглянул вниз — удобные растоптанные туфли. Когда она шла в архив, Коста точно помнил, на ней были новые блестящие туфли на высоких каблуках, которые выглядели как орудия пытки. В старых башмаках перед начальством не походишь, но добежать до дома по брусчатке они в самый раз.
— Вопреки сложившемуся у тебя мнению, — задумчиво пробормотал он, — то окно у Доксвеллов было единственным, куда я проник без приглашения.
— А с приглашением, значит, лазишь в окна регулярно, — тут же отметила Элис, проходя внутрь и с неодобрением оглядывая треснувший дверной косяк.
— Нет, — ответил Коста, отвлекаясь от стола секретарши. — Ты ревнуешь?
Лисичка демонстративно закатила глаза.
— Тогда я не понимаю, чем ты недовольна. Ты хотела попасть в управу, и вот ты в ней.